Игорь Ефимов - Бермудский треугольник любви

БАС: Сердце "Шведа" истекает кровью от тревоги за дочь. Но параллельно он пытается понять свою судьбу, ищет ошибки, совершённые в прошлом, пересматривает свои верования. В конце концов он находит Мередит — сменившую имя, присоединившуюся к религиозной секте, отвергающей все виды собственности, живущую в полуразрушенном доме, в комнате без окон. Вскоре "Швед" умирает от рака простаты. Такая же болезнь постигает рассказчика, нашего неизменного Натана Зукермана. Перенесённая операция сделала его импотентом. Вправе ли мы принять эту деталь как автобиографическую подробность?

ТЕНОР: Если это так, я склонен искать здесь объяснение того факта, что в "Американской трилогии" сексуальная тема впервые в творчестве Филипа Рота отходит на задний план. Второй роман трилогии, "Я вышла замуж за коммуниста", многие критики объявили "романом-местью" — ответом — контрударом — на мемуары Клэр Блум. Натан Цукерман фигурирует там в виде подростка, созревающего в эпоху маккартизма, жаждущего бороться за справедливость и увлекающегося идеями страстно убеждённого коммуниста, Айры Рина. Рин завоевал известность как радио-комментатор лево-радикальных взглядов, но при этом сам живёт в особняке своей богатой жены — знаменитой актрисы немого кино, теперь достигшей славы и в радиоэфире. Вспомним, что Клэр Блум успешно выступала с чтением стихов на радио, участвовала в радиопостановках.

БАС: Если Рот, действительно, хотел создать каррикатурный портрет своей бывшей жены, то надо признать, что попытка эта провалилась. Героиня его романа, Ева Фрейм, — тоже еврейка, тоже дважды была замужем, тоже имеет дочь-музыкантшу, тоже владеет собственным домом. Все приметы для "опознания" налицо. Но при этом она получилась живой, отзывчивой, непосредственной и обладающей свойством, которого остальным персонажам сильно недостаёт: добротой. Да, она страстно любит дочь и защищает её от нападок раздражительного мужа, не считающего нужным сдерживать приступы гнева и доходящего до планирования убийства обеих. Но это никак не чернит её. Наоборот — украшает.

ТЕНОР: В конце, устав от измен мужа, Ева порывает с ним и пишет горькие мемуары, изобличая его принадлежность к коммунистической партии и ставя под удар Коммиссии по расследованию антиамериканской деятельности. Конечно, мемуары Клэр Блум не сделали Филипа Рота объектом политических преследований. Но его характер и поступки, до тех пор успешно скрываемые за чередой двойников и масок, приоткрылись для читающей публики. Один из критиков язвительно заметил, что ей следовало бы изменить название книги: вместо "Покидая кукольный дом" — "Я вышла за депрессивного нарциссиста". Другой подметил, что в романе "Я вышла замуж за коммуниста" как раз главный герой является скопищем всевозможных недостатков: он живёт за счёт жены, но при этом хамит её гостям, бравирует своим радикализмом, изменяет ей с вульгарной массажисткой, а потом — и с подругой дочери. Последнее имело место в реальной жизни: Рот пытался соблазнить подругу Анны, Рашель.

БАС: В мемуарах Клэр Блум есть характерная сцена: они сидели в ресторане и услышали, как за соседним столиком какая-то женщина обронила антисемитское замечание. Рот немедленно встал, подошёл к ней, обозвал нехорошим словом и покинул ресторан. Мало того — вечером он устроил Клэр разнос за то, что она не присоединилась к нему. То есть и в жизни ему мало было выразить свой гнев — ему нужно было, чтобы все близкие последовали его примеру. В романе "Я вышла замуж за коммуниста" все герои наперегонки выражают своё возмущение по поводу политических событий, социальных условий, поведения окружающих. Вместо сюжета и характеров перед читателем тянутся сгустки озлобления, направленного в самые разные стороны. Как справедливо заметил один критик, "Рот использует главного героя, Айру Рина, как дубинку против старых леваков-сталинистов, а Еву Фрэйм — как дубинку против бывшей жены".

ТЕНОР: Сам Натан Зукерман говорит в конце: "Оглядываясь на свою жизнь, я ощущаю её как долгую речь, произносимую разными голосами". И вряд ли он или Филип Рот замечали те моменты, когда зал, собравшийся послушать воспроизводимую речь, начинал пустеть. Поневоле вспоминается саркастическая похвала в адрес Клэр Блум, произнесённая Гором Видалом и вынесенная на обложку её книги: "Она сумела осуществить то, что никогда не удавалось самому Филипу Роту — сделала его интересным".

БАС: Среди сюжетных конструкций, используемых Ротом, нередко повторяется одна, которой подошло бы название "а что если?". Она не раз использовалась и в мировой классике. "А что если человек превратится в нос?" — и Гоголь придумывает своего майора Ковалёва. У Кафки — "а что если человек превратится в жука?". То же самое и у Филипа Рота: "А что если профессор литературы превратится в гигантскую женскую грудь?" (роман "Грудь", 1972); "а что если Анна Франк не погибла в немецком концлагере?" ("Литературный негр", 1979); "а что было бы, если бы в 1940 году президентом был избран Чарльз Линдберг?" ("Заговор против Америки", 2004). В этот же ряд можно поставить и роман "Людское клеймо" (2000): "а что если в негритянской семье родится мальчик с белой кожей?".

ТЕНОР: Примечательно, что никто из персонажей этого романа не задаётся естественным вопросом: "А не было ли у матери героя, Колмана Силка, связи с белым мужчиной?". Нет, миссис Силк, чёрная медсестра в большой больнице, по замыслу автора, — женщина слишком достойная и любящая своего мужа, она должна остаться выше таких подозрений. Двое других детей у неё родились чёрными, а Колман Брутус родился белым, видимо, в результате каких-то генных перетурбаций, возможно, связанных с недостойным поведением белых плантаторов в далёком прошлом.

БАС: Как и сам Филип Рот, в юности страстно отдававшийся бейзболу, как и еврейский подросток "Швед" в романе "Американская пастораль", чёрно-белый подросток Колман был талантливым спортсменом, его победы на ринге возносили его над сверстниками. И в какой-то момент его страсть побеждать подтолкнула его на попытку победить судьбу: при поступлении на военную службу, заполняя анкету, в графе "раса" он написал "белый".

ТЕНОР: Однако обо всём этом читатель узнаёт лишь где-то в середине романа. На первых страницах перед нами — пожилой профессор античной литературы в небольшом колледже, вдовец, имеющий четырёх взлослых детей, живущий одиноко в своём загородном доме. Своё происхождение он успешно скрывал ото всех, включая членов своей семьи, в течение сорока лет.

БАС: После долгой и успешной карьеры, поднявшей его на пост декана, ему довелось пережить унизительный скандал: коллеги, рьяно отстаивающие правила политической корректности, перетолковали невинное замечание, обронённое им перед студентами, как расистское и требовали, чтобы он принёс извинения. Возмущённый несправедливостью профессор Силк увольняется из колледжа и собирается написать разоблачительную книгу о происшедшем. За помощью он обращается к живущему неподалёку писателю, которого зовут — как? Конечно, Натан Зукерман.