Степан Шутов - Красные стрелы

Никита Сергеевич интересовался обстановкой, проверял, насколько хорошо знаком личный состав с боевой задачей, обеспечены ли танкисты питанием, боеприпасами, горючим. В заключение дал ряд советов, как лучше бороться с немецкими тяжелыми танками. Он рассказал об опыте лейтенанта Бессарабова, «тридцатьчетверка» которого за один день уничтожила три «тигра».

— В первый день боя Бессарабов не смог поджечь ни одного танка, — говорил Никита Сергеевич. — А почему? Да потому, что стрелял по лобовой части, а она выдерживает удары бронебойных снарядов. На следующий день Бессарабов учел это и стал бить тяжелые танки противника сбоку по борту. Вот тогда-то дело и пошло на лад.

Вообще я заметил, что член Военного совета фронта очень интересуется новыми приемами, используемыми в войсках, и стремится детальнее познакомиться с ними.

С моего НП он наблюдал за поединком танков батальона Топоркова против группы «тигров». Советские танкисты применили тактику сосредоточенного огня: несколько «тридцатьчетверок» стреляли по одной вражеской машине.

— Умно, — не отрываясь от бинокля, одобрительно отозвался Никита Сергеевич.

Я обратил внимание Н. С. Хрущева на левый фланг, где находился взвод лейтенанта Казака. Между небольшой высоткой и стеной созревших хлебов видны были башни наступающих «тигров». Над некоторыми из них уже поднимались черные клубы дыма. Низко, почти над самой землей, к танкам тянулись частые пунктиры трассирующих снарядов.

— Странно! Наших я почему-то не замечаю, — удивился Никита Сергеевич. — Стреляют, а не видны. Где же они?

Я не успел ответить, как он сам разглядел прятавшиеся за укрытия машины. С интересом стал следить, как они по очереди выскакивали, делали выстрел и задним ходом скатывались за бугор.

— Кто командует ими? — спросил Никита Сергеевич.

— Командир взвода лейтенант Казак.

— Казак? Любопытно, — задумчиво произнес он. И еще раз повторил: — Любопытно.

Затем заговорил оживленно:

— А вы понимаете, почему Казак так действует?

Очень просто! Наши танки легче и быстрее немецких, а «тигры» неразворотливы. Если не медлить, всегда можно после выстрела успеть скрыться от них. — Никита Сергеевич опустил бинокль и, взглянув на меня, добавил: — Умно ваши танкисты воюют. Передайте им мои поздравления и привет!..

Бои идут не прекращаясь. Противник не может достичь серьезного успеха, но, словно азартный игрок, снова и снова идет на нас танковой атакой.

Наши воины проявляли в этих боях чудеса храбрости и стойкости. Я видел несколько раз, как в пылу сражения танкисты не покидали горящих машин и, жертвуя жизнью, продолжали бороться.

Каждое боевое задание люди выполняли старательно, с выдумкой, применяя военную хитрость и смекалку. Помню, как-то разведка донесла, что немцы сосредоточили на нашем участке крупные силы и намерены атаковать. Мы решили встретить их огнем танковой и истребительной артиллерии, а чтобы сковать маневр врага, заминировать подступы к нашей обороне. Когда я ставил задачу саперам, младший лейтенант С. Зимогляд, командир взвода, пожаловался, что мин мало.

— Подумай, как лучше сделать, — попросил я его.

Сергей подумал и применил хитрость. Ночью его люди заминировали одни танкоопасные направления, а на рассвете, когда немцы могли наблюдать, сделали вид, что минируют совсем другие.

Естественно, враг во время атаки опасался участков ложного минирования и угодил на действительные минные поля.

Наблюдая за боем, я от души радовался. Да, мы научились воевать. Военная хитрость, солдатская сметка и находчивость стали могучим оружием.

5 августа Москва дала первый салют по случаю освобождения Орла и Белгорода. На Курском выступе советские войска разгромили тридцать дивизий врага из семидесяти, участвовавших в наступлении. Эта победа явилась важным событием, началом могучего наступления советских войск на широком фронте от Невеля до Азовского моря. К тому же она еще раз поставила в смешное положение гитлеровскую пропаганду, утверждавшую, будто летом наша армия наступать неспособна.

Еще как способна! Мы неудержимо, будто лавина, катимся к Днепру. Враг пытается цепляться за выгодные рубежи, контратаковать, но тщетно.

Пятый гвардейский танковый корпус, действующий впереди главных сил Воронежского фронта, часто наталкивается на засады. Иногда это всего-навсего одиночные танки или орудия. Они маскируются на опушках лесов, в хуторах, небольших перелесках. Большого вреда принести не могут, но нет-нет да и выведут из строя машину-другую.

Цель таких засад проста: заставить нас опасаться, задерживаться перед участками возможных засад. Противнику нужно выгадать время для отвода за Днепр своих поколоченных сил, а мы должны стремительно преследовать их, настигать и истреблять.

Бригада была на подступах к Лебедину, когда меня вызвал к себе генерал Кравченко.

— Предстоит жаркое дело, — предупредил он. — Имеются сведения, что у предместий Лебедина остановилась на дневку вражеская танковая часть. Хорошо бы ночью ее и растребушить.

Генерал развернул карту:

— Вот смотри, где у них охрана и засады: вдоль дороги. А ты постарайся ударить отсюда, чтобы миновать их и на главные силы напасть внезапно. Сумеешь ошеломить, победишь без большой крови. Ну да что тебя учить, сам знаешь…

К вечеру, соблюдая меры предосторожности, мы сосредоточились в лесу северо-восточнее Лебедина. Отсюда, как только стемнело, и рванули. На предельной скорости, без единого выстрела, обошли засады и выскочили к рощице, в которую немцы загнали на ночь свои машины. Враг не ждал нас так быстро, он не маскировался, танкисты разожгли костры и закусывали около них. Наши открыли огонь почти в упор.

Услышав шум моторов и выстрелы, гитлеровцы в панике стали разбегаться. Лишь немногие из них успели залезть в свои машины и начали сопротивляться. Не прошло и часа, как танковая часть врага была уничтожена.

Успешно действовал в ночном бою экипаж лейтенанта Якушева, в упор расстрелявший три танка. О Якушеве и его товарищах следует рассказать подробнее. У нас их после одного случая в шутку прозвали «ночными специалистами».

Это было незадолго до Лебедина. Подбитый в бою танк Якушева остался на ничейной земле, но экипаж не покинул его, ожидая, что с наступлением темноты друзья вытянут их на буксире. По радио мы с ним об этом условились.

Но только начали спускаться сумерки, как в направлении подбитой «тридцатьчетверки» двинулись несколько фашистских танков. Мы их еще не видели, а Якушев уже разглядел и вступил с ними в неравную схватку.

— Сережа, бронебойные! — приказал командир.

— Готово!

Подпустили поближе, и безмолвная до того машина внезапно ожила. Первый снаряд поджег головной танк врага. Тот вспыхнул, как сухой сноп соломы. Из пламени выскочили танкисты, бросились бежать. По ним дал несколько очередей пулемет Глухова.