Андрей Грешнов - После нас

Изрядно попылив по пересеченной местности, мы выехали к полуразрушенной постройке, в которой все же оказались живые люди. Это был отряд афганских полицейских. У англичан был свой переводчик, афганец. Но афганцы боятся своих и, как правило, замыкаются при разговоре с ними. Первым начал диалог я, поприветствовав полицейских на языке дари. Дариязычных оказалось всего трое из почти 20 стражей порядка. На вопрос о кяризах и реке они стали указывать руками в общем-то правильном, с нашей точки зрения, направлении. Но пробраться туда колонной было невозможно. Кругом были минные поля. В разговор включился афганский переводчик, после чего полицейские пошли в отказ от своих же слов и объяснили, что они охраняют только этот район и точно сказать ничего не могут. Они не боялись иностранцев, но боялись «своих». Многолетняя война приучила их к этому. Никто точно не может сказать в Афганистане, кто на кого и когда работает. Поэтому пришлось довольствоваться услышанным.

Мы стали возвращаться к въезду на минное поле, чтобы уже там, на месте, принять решение, что же делать дальше. Вскоре спешились, солдаты заняли оборону по периметру, смотря в лазерные прицелы на подозрительные с их точки зрения места. Недалеко от нас мы увидели внедорожник с афганскими номерами и решили попытать местного, может быть, он что-то знает? Нам повезло: он согласился показать нам входы в кяризы. Настроение поднялось, но одновременно возникло чувство щемящей тревоги. Мы шли по коридору, рядом с минным полем, вдоль дальнего периметра базы, в еще совсем неосвоенном районе, к западу от KAF. Экспедиция могла закончиться подрывом любого солдата, и тогда цели не оправдали бы средств. Мы медленно, след в след двигались по узкой тропинке, пока не уткнулись в первую глубокую яму — вход в кяриз. Воды там было еще мало — таяние снегов с гор только начиналось, а потому было хорошо видно каменное дно, из которого в сторону вел подземный ход.

Каково же было удивление военных, когда они увидели, что кяризы кое-где выходят даже в периметре базы! В общей сложности за примерно час нашего путешествия по «пересеченной» минами местности мы нашли три ряда кяризов. Причем чем дальше мы удалялись, тем больше и глубже они становились. Наконец наш проводник остановился, сказав, что дальше не пойдет, так как мины там стоят сплошняком. Определив координаты кяризов на местности и проследив их возможное направление, мы пришли к выводу, что моя память меня не подвела и таких подземных тоннелей в указанном направлении могут быть десятки, если не сотни.

Радость нашей находки стала головной болью для инженеров. Они с серьезностью подошли к вопросу и сказали, что операция по обезвреживанию возможных путей инфильтрации противника может стоить очень больших денег. Специалисты засняли несколько самых характерных — глубоких рукотворных кяризов, откуда уходили пути под землю. Для этого пришлось переместиться уже на само минное поле. Осторожно ступая по недоброй степи, саперы подобрались к одному из них и провели масштабированную фотосъемку. Само наличие этих подземных каналов стало неожиданностью для иностранных военных. И канадцы, и англичане были благодарны русским за эту находку. Пожалуй, для всех без исключения, переживших утром церемонию прощания с погибшим танкистом стало ясно одно: эта находка позволит в будущем избежать гибели хотя бы нескольких солдат.

Когда мы возвратились на базу из похода, офицеры принялись изучать карты аэрофотосъемки местности и обнаружили предположительные входы в подземные тоннели к западу от KAF. Это была пусть маленькая, но победа. Каждая из служб, участвовавших в нашей короткой экспедиции, провела брифинг, на котором разрабатывались меры безопасности в связи с опасной находкой. Военные обменялись контактами и разошлись решать новую возникшую проблему.

Перед отлетом из Кандагара мы сидели на ступеньках Boardwalk и пили замороженный капучино, думая каждый о своем. Неожиданно для самого себя я стал повторять слова пастыря, сказанные утром на аэродроме. Сидевший рядом Дэниэл, медленно кивая головой в такт моим словам, снял с груди висевший рядом с номерным военным еще один металлический жетон и протянул его мне, дав понять, что он мой. I Will Be Strong And Courageous. I Will Not Be Terrified Or Discouraged. For The Lord My God Is With Me Where ever I Go. Joshua. 1.9, — написано на этом жетоне, который я бережно храню. «Я буду сильным и храбрым. Я не устрашусь, и мужество не оставит меня потому, что мой Бог Всевышний со мной, куда бы я ни пошел…»

На летном поле KAF есть специальное место сбора пассажиров — это деревянные скамьи, обрамленные железобетонными заграждениями, рядом с которыми стоит вместительный наземный бункер из железобетона на случай ракетного обстрела. Мы сидели и ждали самолета, который задерживался где-то в пути. Сначала диспетчеры сказали, что можем залететь на час в Лашкаргах — есть груз для тамошней британской военной базы, но потом информировали, что туда не полетим, но задерживаемся из-за погрузки амуниции для Кабула. Майкл в это время рассказывал мне о профессии военного летчика, об опасных полетах в Ираке и приземлении на аэродроме вопреки инструкциям с бомбами на борту, а также и о том, как работал военным атташе в Белоруссии. Взлетели мы поздно ночью, самолет был забит грузом под завязку. На земле нас уже встречали канадские военные. Прошли через зал ожидания и лабиринт заграждений прямо на военную базу, где нас ждал автомобиль. Оттуда поехали интересным путем в сторону джелалабадской дороги. Раньше я думал, что здесь кругом один пустырь, но оказалось, что одни мелкие военные базы, и от одной к другой вели невидимые глазу пути сообщения. Побывав на одной из баз, где мои сопровождающие получили свою месячную зарплату у финансиста, мы двинулись к дому и выехали на дорогу возле бензоколонки «нового» советского микрорайона.

У посольства распрощались, я сел в свой внедорожник и поехал домой. Написанный мной материал о канадцах в Афганистане понравился как военному атташе, так и послу этого государства. Писал я не о всякой ерунде типа борьбы с международным терроризмом, а о жизни молодых и не очень людей на войне едва ли не в самой горячей афганской точке. После того как Майклу профессионально перевели мой репортаж на английский, он на радостях пригласил меня на закрытую традиционную встречу военных атташе, которая проходила в очень приличном ресторане, расположенном в «зеленой зоне». В этом ресторане, кстати, работали русскоговорящие девушки из стран СНГ.

О предстоящей встрече я проинформировал помощника посла по административно-правовым вопросам и получил от него добро. На посиделках в ресторане, где мы пили пиво и дорогущее красное вино, помимо прочих присутствовали военные атташе Канады, США, Польши и Пакистана в Исламской Республике Афганистан, а также некоторые другие. Напротив, видимо не просто так, сидела молодая красотка в военной форме НАТО. Офицера связи, вероятно, пригласили специально из-за меня. Воспользовавшись случаем, я одарил часть гостей сборником рассказов «Мы из ArtofWar», где собраны рассказы ветеранов и авторов книг по военной тематике, впервые опубликовавших их на интернет-сайтах Artofwar.net.ru и Artofwar.ru. Канадскому военному атташе также был вручен первый номер журнала «Боль сердца моего».