Андрей Грешнов - После нас

— Это наш очень старый друг, — сказал Ходайдад. Старыми друзьями в Афганистане называют тех советских людей, которым в свое время довелось послужить афганскому народу. Генерал прекрасно знал ту афганскую воинскую часть, где мне довелось послужить, знал, что былая боевая дружба никогда не будет предана. Менять друзей он не собирался, предпочитая просто приобретать и новых.

Ходайдад не скрывал, что самую реальную и действенную помощь Афганистану в борьбе с наркопроизводством в то время оказывали США и Великобритания, и хвалил их за это.

— Американцы на днях выделили министерству по борьбе с наркотиками еще 38,7 миллиона долларов. Эти деньги пойдут на развитие сельскохозяйственного производства в те провинции, где больше не сеют опиумный мак. И они туда дойдут обязательно, — подчеркнул генерал. По его словам, было бы неплохо, если бы еще ООН и афганское правительство прекратили заниматься словесной риторикой и реально оказали бы министерству помощь в этом направлении. — Багланские кооператоры собрали в этом году 372 тысячи тонн пшеницы. Я давлю и буду давить на ООН и правительство, чтобы они прекратили покупать зерно и муку за границей. Наше зерно и лучше, и дешевле. На вырученные деньги крестьяне смогли бы покупать сельхозтехнику, удобрения, развивать свое хозяйство. Только так можно бороться с посевами наркотиков, только так можно вывести страну из наркотического дурмана, — подчеркнул министр. — Все не так просто, как кажется. И главное состоит вовсе не в том, чтобы победить, а в том, чтобы удержать в руках эту победу. К примеру, в восточной провинции Нангархар, где посевы опиумного мака были сведены к нулю, в этом году опять отмечены случаи наркопосевов. Государство не помогает крестьянам, поверившим нам и начавшим производить сельскохозяйственную продукцию, а помогать надо, и незамедлительно, — подчеркнул Ходайдад.

Командующий венгерской командой восстановления провинции в составе ISAF рассказал гостям «ближнего круга» друзей министра и губернатора о том, что в последнее время в «новом» и «старом» Баглане, Пули-Хумри, активизировали свою деятельность подрывные элементы. По его словам, согласно оперативной информации, в Пули-Хумри заложено несколько самодельных взрывных устройств, и это было «приурочено» к приезду Ходайдада. Слова военного оказались отнюдь не пустым звуком. Когда торжественная церемония передачи руководителям крестьянских кооперативов тракторов и другой сельскохозяйственной техники закончилась и гости уже расселись по своим джипам, чтобы тронуться в дорогу, невдалеке от здания губернаторства прозвучал мощный взрыв. Я в это время прогуливался по берегу местной реки и сумел запечатлеть место взрыва, отсняв на видеокамеру поднимающийся с земли гриб дыма. Погиб ли кто-нибудь или был ранен в этом инциденте, узнать уже не представлялось возможным — колонна трогалась в обратный путь.

Городок Пули-Хумри многонациональный. Здесь живут представители почти всех народов и народностей, населяющих страну, рассказал мне начальник управления по связям с провинциями министерства по борьбе с наркотиками Гамаюн Файзад, сам уроженец здешних мест. По его словам, люди здесь довольно мирные, в основном занимаются сельским хозяйством и животноводством. Раньше столицей провинции Баглан был одноименный город, но еще в 80-х годах, для того чтобы лучше обеспечить безопасность провинциального центра, она была перемещена в Пули-Хумри, где и оставалась по сей день. Цены на продовольствие здесь более низкие, чем в Кабуле и других крупных городах, душистый белый хлеб просто дешев.

— Скоро хлеб станет еще более дешевым, — сказал Гамаюн, по словам которого тракторы «Беларусь» не единственное, что сегодня получили багланские кооператоры. По его данным, министерство передало в провинцию одновременно с тракторами 15 бортовых зерновозов грузоподъемностью по пять тонн каждый, 15 сеялок, 15 ковшовых тракторов, большое количество культиваторов и другой сельхозтехники. Многое из перечисленного было также белорусского производства.

Обратный путь в Кабул был сродни кошмарам из фильмов ужасов. Один из джипов закружило на дороге, и он чуть не улетел в пропасть, мы его оттаскивали от обрыва тросом. Я попросил у Ходайдада, который посадил меня в свою машину, разрешения открыть левую боковую дверь, чтобы я мог смотреть на край дороги, до которой оставалось саниметров 50, не более. Дальше была пропасть. Весь путь к вершине перевала был буквально «усеян» полуперевернутыми грузовиками и бензовозами. Генерал, закутавшись в шерстяной плед, рассказывал о том, где в 80-х годах стояли заставы его дивизии, а где советские, вспоминал прошлое, делился планами на будущее. Достойный сын своего народа, он твердо верил в то, что афганцы сумеют все-таки выбраться из 30-летнего непрекращающегося военного конфликта с минимальными потерями. Он привык командовать военными частями, а потому работал в министерстве по борьбе с наркотиками по-военному — от зари и до зари. И что самое главное — положительные результаты были налицо.

Умаявшись от езды по горному перевалу и пережитых впечатлений, я уснул под монотонные рассказы моего друга-генерала и очнулся уже, когда стемнело, в горном ресторане в Джабаль ус-Сирадже. Ходайдад лично проверил, чтобы все были вкусно и сытно накормлены, чтобы перед каждым участником путешествия стоял чайник с ароматным зеленым чаем. Войдя в комнату, где перекусывали журналисты, он обратился к ним с ироничной тирадой: «Смотрите, не дай Аллах, если кто-нибудь напишет, что товарищ Андрей ехал в моем автомобиле. Знаю я вас, гомосеков, вам бы только всякую х…ню писать!»

Возвращались мы в Кабул уже глубокой ночью, я пересел в машину к Гамаюну, так как генеральский джип повез министра сразу домой, оторвавшись от колонны намного вперед. А мы вновь участвовали в дорожных ралли, дружно окрестив манеру езды нашего бравого водителя «охотой на грузовики и местных жителей». Кончился дорожный слалом тем, что уже на подъездах к Кабулу в нас влетел еще один лихач, помявший корму нашей «Тойоты». Но все обошлось без серьезных потерь, мы доехали до министерства, где я пересел в свой джип, на котором и отправился в посольство.

По дороге домой думалось о том, что все в нашем мире взаимосвязано, что боевые друзья не теряют друг друга даже по прошествии почти 30 лет, что есть время разбрасывать камни и что есть время их собирать. Что, возможно, когда-нибудь придет время и афганские люди заживут на своей земле спокойно и счастливо, без всяких «коммунизмов» и «западных демократий», что у них будут рождаться нормальные дети, не боящиеся взрывов снарядов и свиста пуль. Все это непременно должно было сбыться.