Андрей Грешнов - После нас

В окутанном полумраком зале музея стоит то, что стреляло по англичанам и гражданам Советского Союза. Это и минометы — от крупнокалиберных до «партизанских» с радиусом действия всего в 600 метров, — и безоткатные орудия, и ружья на треногах, пережившие все афгано-британские войны и успешно применявшиеся против нашего Ограниченного контингента. Есть тут и совсем неожиданные экспонаты, такие как «чапаевский» пулемет «Максим».

Мы вышли с Хазрати на улицу — туда, где выставлены наиболее грозное оружие и боевые машины, применявшиеся в войне 1979–1989 годов. Посреди зеленого поля стоит оперативно-тактическая ракета комплекса Р-300, известная всему миру как «Скад», наводившая в свое время ужас как на моджахедов, так и на мирное население. Неподалеку — зенитные установки, которыми душманы сбивали наши вертолеты, рядом советские гаубицы и самоходные артиллерийские установки, утюжившие позиции душманов. На последней «литерной» стоянке застыла гроза тех далеких дней — боевой советский вертолет «Ми-24», а рядом уже совсем не грозный военно-транспортный вертолет, на котором афганцы нарисовали картину мирной жизни — крестьян, убирающих урожай, и девушку с кувшином на плече. У самого входа в музей стоит четырехкрылый советский самолет, на котором автор этих строк, будучи военным переводчиком, должен был лететь в апреле 1980 года в город Джелалабад, но самолет тогда сломался и не полетел. По слухам, его сбили моджахеды в начале 80-х, а вот Фазель нашел и привез в свой Музей войны. Было тяжело и грустно ходить по этому музею своего и чужого прошлого. Директор, почувствовав это, оставил «натовскую» девушку и подошел к нам.

— Мы закрыли старую страницу в истории. Мы, конечно, будем ее помнить, и я буду признателен за любой документальный фильм о войне 80-х. Ведь люди должны знать правду о ней, а не слушать россказни псевдомоджахедов или политиканов. Но все-таки пришло время начать все с самого начала, вновь строить наши отношения на основе дружбы, взаимного уважения, справедливости и понимания, — сказал директор, пригласив всех русских посетить его музей. — Входную плату мы не берем. У входа стоит копилка, в которую каждый сможет бросить столько денег, сколько подскажет ему сердце. Они нужны нам только для поддержания этого музея. Ведь не зная своего прошлого, людям будет трудно предугадать свое будущее, — сказал на прощание Фазель.

В последние дни перед отъездом мы с пресс-секретарем посетили мероприятие министерства образования, где под большим красным шатром выступал с трибуны хорошо знакомый мне хромоногий министр Ханиф Атмар, который в 80-х служил в одном из управлений службы безопасности. Это хорошо, подумал я, значит, и «коммунисты» здесь сегодня тоже при делах. Вторая встреча была куда более интересней — на одной из хорошо охраняемых вилл в кабульском районе Карт-е Чар я четыре часа кряду беседовал с глазу на глаз с секретарем Национального фронта Афганистана, главой парламентского комитета по вопросам экономики хазарейцем Саидом Мустафой Каземи, который ранее занимал пост министра торговли. Узнав, что во времена Апрельской революции я служил и работал в Афганистане, Каземи велел на сегодня больше никого из ходоков не принимать и распорядился подать к столу чай и сладости.

Мы говорили довольно откровенно о прошлом, настоящем и будущем. Хлебнув чаю из красивой фарфоровой чашки, Каземи вдруг спросил меня: а как я лично отношусь к хазарейцам? Я ответил, что хазарейцы для меня трудяги, которых я помню прежде всего как людей, впряженных в огромные деревянные телеги под названием «карачи». Он засмеялся.

— Еще хазарейцы охраняли наше посольство во времена моджахедской междоусобицы в начале 90-х, — добавил я. — И, наверное, благодаря этому посольство наше и стоит, — польстил я собеседнику. Мой простой ответ его, конечно, позабавил, и он рассмеялся. Но, как известно, в каждой шутке есть доля шутки, и, убедившись в том, что я не имею ничего против его сподвижников, Каземи перевел разговор на другие, более важные политические темы.

Узнав, что я знаю командующего Вторым армейским корпусом ВС ДРА и временного губернатора Кандагара «коммуниста» Нур уль-Хака Олюми, собеседник обрадовался и рассказал, что Национальный фронт объединил в своих рядах и таких, как Олюми, и многих других, а главная цель Фронта — проведение политики национального примирения. Она не совсем такая, конечно, какую проводил убиенный талибами президент Наджибулла, но очень близкая к ней по духу. По словам Каземи, Национальный фронт вобрал в себя целый спектр политических сил. В него, помимо других, входили многие любимые мной депутаты-«коммунисты» от бывшей правящей партии НДПА, в том числе Саид Мохаммад Гулябзой, бывший глава МВД страны, а также мой знакомый Нур уль-Хак Олюми.

— Злопыхатели и исламские радикалы иногда именуют наш Национальный фронт «Северным фронтом», так как в него преимущественно входят представители нацменьшинств Афганистана — таджики, хазарейцы, узбеки и другие. Главная же задача Фронта — объединить все политические силы страны, заинтересованные в восстановлении мира и спокойствия в Афганистане и развитии национальной экономики на благо афганского народа, — сказал он.

Мы еще долго пили чай и вспоминали прошлое. В конце встречи договорились, что когда я приеду в Кабул на постоянную работу, то непременно поставлю во главу угла работу с Национальным фронтом, куда мне всегда будет открыта дверь. Каземи предупредил меня о большой активности террористов, посоветовав быть очень осмотрительным при перемещениях по провинциям, да и по Кабулу в частности. Каземи рассказал, что сейчас отослал свою семью в Иран, так как в Кабуле ей находиться крайне опасно.

Но новой встречи с Каземи не произошло. Когда в Москве я спешно оформлялся в командировку, из Афганистана пришла печальная новость: шестого ноября в провинции Баглан на церемонии открытия нового сахарного завода в теракте были убиты шесть депутатов афганского парламента, среди них был и Каземи. Всего число жертв теракта перевалило за сто человек. Официальные власти подтвердили гибель 64 человек, среди которых помимо депутатов были полицейские, случайные прохожие, включая женщин и детей. По данным МВД, террористы провели двойной теракт, приведя в действие сразу два взрывных устройства у входа на фабрику. Среди раненых оказались замминистра сельского хозяйства, депутат парламента Шукрея Баракзай (женщина).

Впоследствии я пытался разобраться в этой трагической истории, но чем глубже я «рыл», тем больше возникало вопросов, не находивших ответы. Атака талибов произошла в тот момент, когда высоких гостей пришли встречать у ворот сахарной фабрики сотни мирных граждан и учащиеся местных школ и лицеев, старейшины племен и городская администрация. Стоит отметить, что в Баглане проживают в основном этнические таджики, которые часто находятся в конфронтации с действующей здесь же группировкой «Исламской партии Афганистана» Гульбеддина Хематиара, поэтому первые мои подозрения пали именно на ИПА. Ближайшие же соратники Каземи были уверены в том, что теракт был запланирован заранее и направлен именно против их партийного лидера.