Эдвард О’Мира - Голос с острова Святой Елены

Капитан Мэтленд добавил, что обсудит этот вопрос с его светлостью. Когда мы прибыли в Торбей, граф Бертран сделал данное предложение капитану Мэтленду и мне. О предложении было немедленно доложено лорду Кейту. Его светлость вызвал меня на борт корабля «Тоннант» и после короткой предварительной беседы, во время которой я объяснил характер договорённостей, подготовленных мною для обсуждения деталей сделанного мне предложения, оказал мне честь, настоятельно порекомендовав принять это предложение. Лорд Кейт добавил, что он не может приказать мне сделать это, поскольку указанное предложение выходит за рамки положения о британской военно-морской службе, а всё дело имеет чрезвычайный характер. Но лорд Кейт посоветовал мне принять данное мне предложение и выразил свою убеждённость в том, что правительство будет чувствовать себя обязанным мне, так как оно очень хотело бы, чтобы Наполеона сопровождал врач, выбранный им самим. Лорд Кейт добавил, что это именно тот самый случай, когда я могу следовать своему профессиональному долгу, согласуя его с честью и с долгом перед моей страной и моим монархом.

Испытывая чувство глубокого удовлетворения от того, что избранный мною путь, над которым я много раздумывал, одобрительно встречен столь выдающимися личностями, как адмирал лорд Кейт и капитан Мэтленд, я принял данное мне предложение и проследовал на борт «Нортумберлэнда». Но, однако, в письме на имя его светлости своё согласие сопровождать Наполеона в качестве врача я обусловил тем, что всегда буду считаться британским офицером, находящимся в списке морских врачей с полной оплатой денежного содержания, выплачиваемого британским правительством, и что буду волен покинуть столь специфическое место службы в том случае, если найду его несовместимым с моими пожеланиями.

Во время плавания, которое продолжалось около десяти недель, после первой недели Наполеон не особенно страдал от морской болезни. До обеда он редко появлялся на палубе. В десять или в одиннадцать часов утра он завтракал в своей каюте, стоя у стола, и значительную часть дня проводил за чтением и делал записи в тетради. До того как сесть за обеденный стол, он обычно успевал сыграть партию в шахматы и затем из чувства уважения к адмиралу примерно час отводил обеду: затем ему подавали кофе, после чего он покидал сотрапезников и отправлялся на прогулку по палубе в сопровождении графа Бертрана или графа Лас-Каза, в то время как адмирал и остальные участники обеда продолжали оставаться за обеденным столом час или два. Прогуливаясь по верхней части палубы, зарезервированной для офицеров, он нередко обращался к тем офицерам, которые понимали французский язык, и беседовал с ними; и часто задавал г-ну Уордену (врач «Нортумберлэнда») вопросы, касающиеся наиболее распространённых заболеваний и способов их лечения. Иногда он проводил время за карточным столом, играя партию в вист, но обычно отправлялся в свою каюту в девять или десять часов вечера. Таков был его однообразный распорядок пребывания на корабле в течение всего плавания к острову Святой Елены.

Прибыв к острову Мадейра, «Нортумберлэнд» остановился у входа в порт Фуншал, а к берегу был отправлен фрегат «Гавана», чтобы пополнить запасы провизии. В течение всего времени, когда мы стояли в открытом море, подняв якорь, дул неистовый ветер сирокко, нанесший громадный урон виноградникам острова. Нам сообщили, что некоторые невежественные местные жители из чувства суеверия приписывали присутствию Наполеона происхождение всех этих местных бед. Граф Бертран направил заказ в Англию на покупку для Наполеона от 1400 до 1500 книг.

Мы прибыли на остров Святой Елены 15 октября. Ничто не может вызвать большего чувства запущенности и отвращения, чем внешний вид этого острова. Когда мы стали на якорь, то ожидали, что Наполеона пригласят остановиться в «Континентальном доме», загородной резиденции губернатора, — до того времени, пока не будет готов дом для него: поскольку прежде всех знатных пассажиров, посещавших остров, неизбежно приглашали гостить в этой резиденции. Существовала, возможно, некая убедительная причина, вследствие которой подобная обходительность не распространялась на Наполеона.

Вечером 17 октября, примерно в семь часов, Наполеон высадился в Джеймстауне в сопровождении адмирала, графа и графини Бертран, Лас-Каза, графа и графини Монтолон и других и проследовал в дом, принадлежавший господину по имени Портез. Этот дом, один из лучших в городе, был выбран адмиралом для временного размещения Наполеона. Однако дом не был лишён неудобств, поскольку Наполеон не мог подойти к окнам и даже покинуть спальную комнату без того, чтобы не оказаться перед дерзкими и пристальными взглядами тех, кому не терпелось удовлетворить своё любопытство видом царственного пленника. В городе не было ни одного дома, предусматривавшего полного уединения, за исключением губернаторского дворца, защищённого с одной стороны садом, а с другой — прогулочной дорожкой вдоль крепостных валов, возвышавшихся над бухтой с видом на океан. Близость губернаторского дворца к океану, вероятно, и явилась причиной того, что дворец не был выбран в качестве места размещения Наполеона.

Большую часть дня жители острова пребывали в состоянии сильного возбуждения в ожидании возможности увидеть ссыльного правителя в тот момент, когда он вступит на землю своего заключения. Масса лодок и судёнышек заранее бороздили воды бухты, самый разнообразный люд толпился на улице и заполнил дома, вдоль которых должен был проезжать Наполеон, страстно надеясь хотя бы мельком увидеть его лицо. Однако ожидание этого момента для многих местных жителей ничего, кроме чувства разочарования, не принесло, ибо Наполеон высадился на берег острова только после захода солнца, когда большинство островитян, устав ждать, отправились по своим домам, предположив, что высадка Наполеона на берег перенесена на следующее утро. К тому же после захода солнца было почти невозможно распознать в темноте фигуру Наполеона.

В доме г-на Портеза также были размещены графы Бертран и Монтолон с супругами, граф Лас-Каз с сыном, генерал Гурго и я.

Рано утром 18 октября Наполеон в сопровождении адмирала и Лас-Каза отправились в Лонгвуд, где находился дом, служивший загородной резиденцией вице-губернатора. Наполеону доложили, что это место считается наиболее подходящим для его будущей резиденции. Наполеон с помощью слуги оседлал небольшого норовистого черного коня, которого для этого случая одолжил Наполеону полковник Уилкс, управляющий островом Святой Елены от Восточно-Индийской компании. На пути в Лонгвуд, в том месте, где на дороге начинается подъём, внимание Наполеона привлёк небольшой, аккуратно построенный дом. Это был коттедж «Брайерс», расположенный примерно в двухстах ярдах от дороги. Этот коттедж принадлежал г-ну Балькуму, которому, как сообщили Наполеону, предстояло стать его поставщиком. Наполеону явно понравилось очаровательное место, в котором находился коттедж.

Читать дальше