Кристиан Диор - Я – Кутюрье. Кристиан Диор и Я

Бутик открыл свои двери во время показа моей первой коллекции. В самом начале предполагалось, что в нем должны продаваться разнообразные безделушки, украшения, цветы, шарфики, но со временем ассортимент изменился. Летом 1948 года Кармен предложила продавать там маленькие платья в стиле последней коллекции, но более простые и скромные. Они получили такой успех, что родилась идея создавать «магазинные коллекции». Мадам Линзеле, которая только недавно появилась в Доме, занялась этим с помощью закройщицы Ивонны и одной швеи. Работая где-то в углу ателье, они втроем создавали чудо.

Между тем Кармен стало тесно в бутике, и она присоединила к нему другое помещение, бывшую квартиру консьержа. Одновременно с перчатками появились духи, чулки, затем галстуки, более того, в бутике стали проходить свои показы. Каждый раз, полностью сменив убранство в духе новой коллекции, она устраивала свое дефиле. Постепенно бутик поглотил салон по другую сторону от входа, там была устроена студия и три мастерские. Вскоре появилась «своя» клиентура, независимая от той, «наверху». Перегруженный новыми моделями, увешанный полками с подарками, товарами для мужчин и даже небольшими предметами мебели, казалось, он расколется на две части, как яйцо в руках фокусника, который достает из него множество разноцветных платочков.

Чтобы освободить два нижних этажа в доме на улице Франциска I, начались переговоры с баром, фининспектором и двумя магазинами. И наконец, в июне 1955 года, однажды вечером бутик закрылся на авеню Монтень, 30, а на следующее утро открылся на улице Франциска I, 18. Это тайное переселение произошло ночью под руководством Мари-Элен де Гане, заменившей Кармен, когда той пришлось выбирать между семейной жизнью и этим всепоглощающим бутиком.

За несколько дней до этого Виктор Гранпьер оформил новое помещение в очень модном тогда стиле времен Людовика XVI и безупречно осуществил все мои пожелания. В жуткой суете он всю ночь вносил последние штрихи в интерьер помещения, а мимо носились продавщицы, расставляя товар на полки. Когда я пришел утром туда, где накануне была стройка, то увидел живой и уютный магазин. Именно это впечатление я считаю очень важным. Нет ничего скучнее, чем прекрасное место, лишенное таинственной силы жизни, оно похоже на прекрасную женщину, обделенную очарованием. И уже в девять тридцать, по всей видимости, не ведающая о произошедших преобразованиях, вошла первая клиентка и заказала пальто.

Двубортное пальто из жаккардовой ткани от Диора, Париж, 1955

Я всегда мечтал, чтобы женщина могла выйти из бутика, полностью одетая во все новое, и даже с подарком в руках. Взглянув на витрину, я понял, что почти все мои желания сбылись. Здесь были представлены все виды продукции, которые теперь носят мое имя: чулки, перчатки, духи, последние возникли одновременно с Домом и параллельно с ним развивались. Мало кто может себе представить, как трудно найти новый аромат, разработать оригинальный флакон и даже выбрать упаковку. Я настолько погрузился в это занятие, что ныне чувствую себя в такой же степени парфюмером, как и кутюрье. Я не простил бы себя, если бы закончил эту маленькую экскурсию, снова не упомянув магазин обуви Dior-Delman , где мой друг Роже Вивье обувает самые элегантные женские ножки в мире, помогая, таким образом, осуществить мою мечту – одеть женщину с головы до ног «от Кристиана Диора».

В то время как магазин претерпевал различные перемены, я приводил в порядок разрозненные впечатления, которые я привез из своего первого путешествия в США. Как всякий француз, я был поражен колоссальным, удручающим американским богатством. Расточительность там не только естественна, но и рекомендуется в качестве главного фактора процветания. Такое мотовство поражало человека, воспитанного на родине накопительства, но вскоре стало ясно, что это проявление силы. Соединенные Штаты – неистощимый источник энергии – поощрили меня на решительные действия.

Тем не менее, прежде чем попытать там счастья, следовало бы подробно изучить этот мир. После Второй мировой войны роскошь в США больше не была уделом избранных, в то время как в Европе, пережившей колоссальные потрясения, это разделение сохранялось. На континент миллиардеров-феодалов, открытый Бони де Кастелланом [183] Кастеллан, Эрнест Поль Бонифаций (Бони) де (1867–1932) – французский дворянин, политический деятель и знаменитый законодатель мод. Был женат на Анне Гулд, дочери американского железнодорожного промышленника и миллионера Джея Гулда. , пришла демократия, и благосостояние стало доступным широкому кругу людей, даже в области Высокой моды, что в России оставалось еще недостижимым идеалом. Благодаря серийному производству, Америка хотела сделать роскошь доступной для всех или, по крайней мере, для большого числа людей.

И это в 1948 году было новым, важным фактом, который следовало было учитывать. Кроме того, таможенные пошлины были слишком высокими в этой стране, поборнице коммерческой экспансии. Америка учитывает лишь свою выгоду с эгоизмом ребенка, который играет только тогда, когда выигрывает. Это одностороннее понимание мешает возрождению международной торговли, обогатившей между двумя войнами парижских кутюрье и их посредников. Америка не права, понимая помощь другим странам как милостыню, что ранит самолюбие старых наций, как наша, вместо того чтобы свободно с ними торговать. Это мне кажется недальновидной политикой, даже ошибочной, но разве француз может критиковать политику другой страны, когда его собственный парламент совершает политические ошибки одну за другой?

Но вернемся к нашему ремеслу. Размышляя о реальном положении дел, я решил, что мой парижский Дом будет продолжать обслуживать клиентов из высшего общества и профессиональных закупщиков, создавая эталонные образцы.

А чтобы одевать многочисленных элегантных американок, для которых путешествие в Париж не является необходимым ежегодным паломничеством, надо открыть в Нью-Йорке магазин готовой одежды высшей категории. Я назвал его Christian Dior – New York , тем самым отметив разницу между здешними изделиями и парижскими моделями. Другими словами, за океаном я пустился, как бы сказали американцы, в новую авантюру, учитывая их пожелания и американский стиль жизни.

Я получил многочисленные предложения о сотрудничестве от уже существующих американских фирм, и некоторые из моих коллег позднее стали с ними работать. Но я хотел оставаться независимым, такое положение мне казалось единственно совместимым с достоинством, авторитетом и высочайшим уровнем парижской моды. Кроме того, открывая Дом моды в Америке, мне казалось справедливым попытать счастья на американском рынке, подвергаясь не большему риску, чем местные предприятия.