Федор Толстой - Записки графа Федора Петровича Толстого

…Великие памятники, оставленные в Риме протекшими по нем веками, бесчисленные произведения искусств, художнический образ жизни все больше и больше привлекали, привязывали графа Федора Петровича к Риму Все было ему там понятно, всему он сочувствовал. Самая природа возбуждала в нем поэтическое настроение, смешанное с картинами протекшей жизни, как это видно из его многих очерков природы и из сравнения Италии с Швейцарией. «Итальянскими видами любуешься, — говорит граф, оканчивая картину природы Италии, — с чувством чего-то величественного, но земного, в них главную роль играют памятники древности, а природа — второстепенную. Память представляет воображению действия людей мира древнего и ослабляет впечатление природы. В природе же Швейцарии, с ее мирными долинами, с горами, покрытыми вечным снегом, с морями льдов, с скалами, как бы упирающимися в небо, с низвергающимися в бездны потоками вод, с отвесными утесами, на вершинах которых, как бы под облаками, виднеются развалины мрачных, страшных средневековых рыцарских замков, — природа преобладает, развалины замков, крепостей, рассыпанных по горам Швейцарии, — аксессуары, они теряются за красотами, за величием природы — смотришь на них и забываешь все земное».

Перечитывая эти очерки, вспомнилось мне, как несколько лет тому назад, в июле месяце, спускались мы с Сен-Готарда.

Ночь была ясная. Альпы, покрытые снегами, под лучами полного месяца сияли алмазами, отбрасывая резкие тени. Кругом скалы, пропасти, лес, водопады, река рвется через громады камней. С каждым шагом вниз виды меняются, то едешь краем пропасти, то под арками скал, там под ногами тихая долина и та же река мирно журчит по камушкам, и новая цепь гор открывается, на высоте алеет альпийская роза; еще шаг ниже — селенье, группы кленов и тополей, что ниже, то природа пышней, роскошней; вот повеяло теплом, влагой — и перед нами Лаго Маджиоре — неподвижное, как зеркало, обрамленное восхитительными виллами, потонувшими в группах азалий, в розах, миртах — в наших оранжерейных растениях. Что за утро зазолотилось над озером! Что за темно-синее небо! Что за упоительный воздух! Такие виды, такое утро наполняют сердце счастием, душу — небом и любовью.

Публикуемые в приложении отрывки из главы 44 мемуаров Т. П. Пассек содержат обширные цитаты из не сохранившейся части «Записок» Ф. П. Толстого. При этом, во избежание повторов, опускается та часть главы, которая повторяет опубликованный нами текст «Записок». Публикуемые почти целиком (исключены перечни заказанных Николаем I копий и оригиналов художественных произведений, а также большие цитаты из произведений А. И. Герцена) главы 45 и 46 ее же мемуаров рассказывают о пребывании. Толстого в Риме в 1845 г. во время его первого заграничного путешествия. Они интересны не только тем, что существенно дополняют характеристику художника, но также и тем, что в них обильно цитируются до сих пор не публиковавшиеся его путевые дневники.

Текст печатается по изданию: Пассек Т. П. Из дальних лет. Воспоминания. М., 1963. Т. 2. С. 374–433. Комментарии составлены Е. Г. Гороховой и А. Е. Чекуновой.

Кузнецова Э. В. Федор Петрович Толстой. 1783–1873. М., 1977. С. 9. На с. 241–323 исследовательница приводит подробный перечень произведений художника, находящихся в музеях России. Незадолго до кончины Ф. П. Толстой составил «Обзор» своей художественной деятельности, опубликованный в журнале «Русская старина» за 1873 г. (Т. 7. № 4. С 517–532), в который не включил многие свои работы.

Пушкин А. С. Евгений Онегин. Собр. соч.: В 10 т. М., 1960. Т. 4. С. 86.

Юнге Е. Ф. Воспоминания. 1843–1860 гг. М., [1914]. С. 121.

Толстой был женат дважды. В 1810 г. он женился на Анне Федоровне Дудиной (1792–1835), от которой имел двух дочерей — Елизавету (1811–1836) и Марию (1817–1898). Первая из них умерла молодой, а вторая была замужем за литератором П. П. Каменским и сама писала стихи, пьесы, романы. После смерти первой жены Толстой вступил во второй брак с Анастасией Ивановной Ивановой (1817–1889). От этого брака у него было также две дочери — Екатерина (1843–1913) и Ольга (1849–1869). Первая вышла замуж за профессора Военно-медицинской академии окулиста Э. А. Юнге, а вторая была замужем за статским советником А. А. Дмитриевым и скончалась во время родов.

В своих воспоминаниях Е. Ф. Юнге сообщает: «У отца есть подробные записки и целые ящики писем… Весь этот богатый материал был уничтожен моей матерью… Я думаю, что причина такого нелепого поступка моей матери кроется в ее мелочной ненависти к первой семье мужа. По словам сестры Каменской, отец был очень счастлив со своей первой женой; жизнь его слагалась совсем по его вкусу, и это была лучшая пора его творчества, так как жена своею чудной красотой и своим участием к его работам вдохновляла его. При моей матери многое было совсем иначе. Вероятно, отец обо всём этом писал. Вместе с рассказами об интимной жизни погибло и все то, что он писал об окружающей его жизни общественной, в которой он так долго принимал живое участие» (ОПИ ГИМ. Ф. 344. Д. 18. Л. 51, 52 об.).

ИРЛИ. Ф. 410 (Ф. П. Толстой); ОПИ ГИМ. Ф. 344 (Ф. П. Толстой); Ф. 454 (Н. А. Рамазанов); ОР ГРМ. Ф. 4 (Ф. П. Толстой); Ф. 14 (Н. И. Уткин). Д. 157; РГАЛИ. Ф. 141 (Ф. Н. Глинка); Ф. 198 (В. А. Жуковский); Ф. 212 (Достоевские); Ф. 994 (Собрание писем деятелей искусств); Ф. К 1336 (Коллекция альбомов); РО РНБ. Ф. 785 (Ф. П. Толстой); Ф. 124 (собр. П. Л. Вакселя). Д. 4328; Ф. 379 (Ф. П. Корнилов). Д. 474; Ф. 391 (А. А. Краевский). Д. 767; Ф. 542 (Оленины). Д. 601; Ф. 796 (И. Ф. Тюменев). Д. 721 и др.

РГАВМФ. Ф. 432. Оп. 1. Д. 777. Л. 43 об.; Ф. 406. Оп. 1. Д. 8. Л. 579. В литературе и мемуарах встречается ошибочная дата поступления — 1800 г.

Одногодок Толстого В. И. Штейнгель (1783–1862), зачисленный в Морской корпус в 1792 г. в возрасте девяти лет, пишет в мемуарах, что вначале «содержание кадет было самое бедное… в ученье не было никакой методы… географии, истории, грамматике и рисованию учили кое-как, заставляя твердить наизусть то, чего не понимали… преподавание артиллерии и фортификации… было самое плохое», а «жестокие наказания» и даже «тиранство» были нормой быта воспитанников. Изменения начались с 1794 г. с приходом П. К. Карцева, ставшего впоследствии, в 1803 г., директором Морского корпуса. Как вспоминает он далее, все переменилось в жизни корпуса в правление Павла I, заботливость которого была разительная: приглашались знающие учителя, началось «преподавание высшей математики и теории кораблевождения», улучшался быт воспитанников (Штейнгель В. И. Автобиографические записки // Штейнгель В. И. Сочинения и письма. Т. 1. Записки и письма. Иркутск, 1985. С. 80–99).