Игорь Ефимов - Пять фараонов двадцатого века

Энергия бурлила в подрастающем мальчике неудержимо. Он устраивал себе спортивные забеги вокруг квартала, уговорив знакомого лавочника замерять время по часам с секундной стрелкой, и страшно огорчался, если результаты не улучшались. «Я был неугомонным и остался таким. Отдых ради отдыха кажется мне бессмыслицей. Мой день и тогда, и теперь начинался и кончался волевым актом». [25] Ibid., p. 4.

Одним из тяжёлых испытаний для непоседы были походы в церковь. «В церкви он никогда не задерживался. Он говорил, что его тошнит от запаха ладана, а облачения священнослужителей, свет горящих свечей, пение и звук органа действовали на него угнетающе.» [26] Хибберт, ук. ист., стр. 9.

Церковные наставники в школе не могли сладить с непослушным упрямцем. Однажды учитель ударил Бенито линейкой по пальцам, и тот в ответ запустил в него чернильницей. «В качестве наказания за эту выходку ему было назначено двенадцать дней стоять по четыре часа на коленях на рассыпанных зёрнах маиса. Директор объявил, что, если он попросит прощения, кара будет смягчена… Но ожесточение Бенито зашло уже слишком далеко, чтобы он мог просить о пощаде. Хотя на десятый день колени его начали кровоточить, он простоял молча до конца всего срока.» [27] Collier, op. cit., p. 37.

Школьных друзей у него не было. Один мальчик привязался к нему, но их особые отношения выражались странным образом: у мальчика был необычайно крепкий череп, и он разрешал Бенито бить себя кирпичом по голове. Наказания не помогали, необузданный нрав будущего дуче прорывался снова и снова. Когда во время драки он ударил противника перочинным ножом в бедро, терпение наставников кончилось, и его исключили из школы. Родителям пришлось устраивать его в другую. [28] Хибберт, ук. ист., стр. 11.

В воспоминаниях Муссолини очень снисходителен к своим детским проделкам:

«Допускаю, что я бывал непослушен и часто поступал неосторожно. Юности свойствено беспокойство и шалости. Учителя были снисходительны ко мне. До сих пор не могу с уверенностью объяснить, что было этому причиной: то, что они находили во мне какие-то способности, или то, что мой отец заслужил их уважение твёрдостью своих моральных и политических принципов». [29] Mussolini, op. cit., p. 11.

Огромное впечатление на Бенито произвела поездка в Равенну, которую вся семья совершила во время летних каникул. Этот город в 402 году сделался столицей Западной Римской империи, здесь укрывался император Гонорий от вторжения вестготов короля Алариха. Мавзолей дочери императора Феодосия, знаменитой Галлы Плацидии, был местом ежегодного паломничества историков, археологов, туристов, так же, как и развалины дворца короля Теодориха, гробница Данте, Базилика Сан-Витале и другие памятники. Не здесь ли в душе будущего повелителя Италии зародились мечты о возрождении славы и могущества Древнего Рима? Впервые в жизни он увидел море, и волны Адриатики остались в его памяти как манящая дорога для покорителя заморских территорий.

Конечно, мать Бенито переживала каждый раз, когда сын являлся домой перемазанный кровью, в изорванной одежде, с подбитым глазом. Но ещё больше она была испугана однажды, когда услышала, как в соседней комнате он громко разговаривал неизвестно с кем. Войдя, она застала его ораторствующим перед пустыми стенами. Встретив её изумлённый взгляд, Бенито сказал: «Когда-нибудь вся Италия будет трепетать, слушая мой голос». [30] Хибберт, ук. ист., стр. 7.

Его отец, Алоис Гитлер был рождён немолодой австрийской крестьянкой от неизвестного отца. Впоследствии граждане Третьего рейха должны были доказывать, что как минимум в трёх поколениях их предков не было лиц еврейского происхождения. Как обходил эту проблему сам рейхсканцлер, чей дед по отцовской линии был неизвестен? И откуда появилась фамилия Гитлер? И что означает странное совпадение, обнаруженное позднее пронырливыми журналистами: на еврейском кладбище в Будапеште они нашли могильную плиту с надписью «Адольф Гитлер»? И не желание ли стереть следы своего происхождения вызвало приказ фюрера устроить артиллерийский полигон на месте его родных австрийских деревень Деллерсхайм и Штронес и перемешать их с землёй? [31] Кох-Хиллербрехт, Манфред. «Homo-Гитлер. Психограмма диктатора» (Минск: Попурри, 2003), стр. 115.

Алоис Гитлер сумел получить начальное образование и сделать скромную карьеру, занимая различные посты в таможенной службе Австрийской империи. Мать Адольфа, Клара Пользль, была третьей женой Алоиса и при этом — его двоюродной племянницей. На их брак, по правилам католической церкви, потребовалось специальное разрешение из Рима, которого пришлось ждать так долго, что первый ребёнок родился через пять месяцев после бракосочетания. Уже став законной супругой, Клара продолжала называть мужа «дядя Алоис». [32] Kershaw, Ian. A Biography (New York: W.W. Norton & Co., 2008), p. 2.

Как и в семействе Джугашвили, первые дети супругов Гитлер умерли в младенчестве. Адольф родился 20 апреля 1889 года, в пасхальную субботу. Семья в то время жила в доме в окрестностях провинциального города Браунау, где служил отец. Места службы менялись, так что семье пришлось часто переезжать. Мать Адольфа была доброй, скромной, заботливой женщиной, исправно посещавшей церковь. В своей книге «Мейн Кампф» Гитлер пишет о ней с большой любовью, её фотография стояла у него на столе даже в последние дни в Берлинском бункере. [33] Ibid., p. 5.

Другое дело — отец. Судя по воспоминаниям современников, это был типичный провинциальный чиновник — надутый, придирчивый, педантичный, сухой, не склонный к эмоциям, лишённый чувства юмора. Детей он порол нещадно, а матери оставалось только стоять под дверью и со слезами слышать крики истязаемого сына. Похоже, он был «трудный» ребёнок и нередко давал поводы для наказаний. [34] Ibid., p. 6.

Начальную школу Адольф посещал в Линце, куда его отца перевели в 1898 году. Он быстро завоевал лидирующее положение среди одноклассников, умело доминировал над ними в проказах и играх. В окрестных лесах школьники разыгрывали битвы индейцев с белыми, о которых они читали в книгах невероятно популярного тогда австрийского писателя Карла Мая. Индеец Винниту стал для немецких подростков такой же легендой, какой был для американских и русских Чингачгук Большой Змей из романов Фенимора Купера. Позже газеты стали писать о войне в Трансваале, и буры, смело сражавшиеся со злодеями-англичанами, сделались любимыми персонажами лесных игр.

Всё связанное с войной манило маленького Адольфа неудержимо. Он пишет в своей книге «Мейн Кампф»:

«Роясь в книгах отца, я натыкался на книги о войне. Особенное впечатление на меня произвёл иллюстрированный сборник о франко-прусской войне 1870-71 года… Он стал моим любимым чтением. Героическое противоборство вдохновляло меня. С тех пор я безотказно приходил в волнение от всего связанного с войнами и с жизнью солдата». [35] Hitler, Adolf. Mein Kampf (Boston: Houghton Mifflin Co., 1999), p. 6.