Игорь Ефимов - Пять фараонов двадцатого века

Другим стимулятором военных увлечений явился учитель истории, доктор Леопольд Потч. «Манеры этого старого джентльмена были мягкими и одновременно решительными. Его захватывающее красноречие завораживало нас и уносило в далёкое прошлое. Как чаровник он извлекал из-под тумана тысячелетий воспоминания былых лет и превращал их в реальность. Мы сидели охваченные энтузиазмом, а порой даже пускали слезу». [36] Ibid., p. 14.

В своих мемуарах Гитлер пишет, что учёба давалась ему легко, школьные задания казались до смешного простыми. Собирая потом воспоминания современников, психологи пришли к выводу, что мальчик с детства был одарён редким свойством — зеркальной памятью. Научное название этого свойства — «эйдетизм». Гитлер запоминал раз прочитанное чуть ли не дословно. Он поражал окружающих невероятными познаниями в самых разных сферах. Детали архитектуры знаменитых зданий, численность флотов различных стран, конструкции самолётов, даты рождения и смерти монархов, число погибших в больших сражениях — всё хранилось в его мозгу, как в энциклопедии, и извлекалось по мере надобности. [37] Кох-Хиллербрехт, ук. ист., стр. 85.

На экзаменах ученик-эйдетик может попасть под подозрение в списывании, потому что в письменных работах он воспроизводит текст учебника почти дословно, включая опечатки. Гитлер любил затевать пари со своими соратниками и всегда побеждал. С архитектором Шпеером он спорил об особенностях собора в Кёльне, с профессиональным лётчиком Герингом — о вооружении британских истребителей; в докладах генералов обнаруживал цифровые расхождения с тем, что они сообщали месяц назад, и приходил в ярость, воображая, что его хотят обмануть. [38] Там же, стр. 87.

Если с одноклассниками юный Адольф обращался как с подчинёнными, с учителями мог быть груб, упрям, непослушен. Его воспоминания о школе полны сарказма и неприязни, под которые задним числом он подводил даже политическую платформу. Ему казалось, что пламенным германским националистом он стал уже тогда. Школа символизировала австрийскую империю, а эта империя, с его точки зрения, принижала немцев, ставила их в один ряд со славянскими народами, всеми этими чехами, поляками, сербами, хорватами, словенцами. Возможно, его упрямое противоборство с отцом тоже было окрашено его ранними политическими пристрастиями. Ведь отец был гордым служащим империи Габсбургов — значит, на него можно было свалить все её грехи, реальные и вымышленные.

«Мне едва исполнилось одиннцадцать лет, когда я первый раз стал оппозиционером. Мой отец был твёрд и решителен в достижении задуманных планов, но его сын был не менее упрям и непреклонен в своём отказе принять выбранную для меня судьбу.

Я не хотел становиться государственным служащим.

Никакие уговоры, никакие аргументы не могли сломить мою решимость. Я не хотел становиться государственным служащим — нет, нет, и ещё раз нет. Сколько отец ни пытался увлечь меня историями из своей собственной жизни и карьеры, результат получался прямо противоположный. Я зевал, меня тошнило от одной мысли проводить день, сидя в служебном кабинете. Лишиться свободы, не иметь возможности распоряжаться своим временем, потратить всю жизнь на заполнение бумаг — ни за что!» [39] Hitler, op. cit., p. 8.

На вопрос «а кем же ты хочешь стать?» мечтатель Адольф отвечал: «Свободным художником». Это вызывало ярость отца и он восклицал в духе Бесо Джугашвили: «Никогда, покуда я жив!». [40] Kershaw, op. cit., p. 9.

Видимо, непредсказуемая причудница судьба подслушала эти крики, потому что в 1903 году Алоис Гитлер внезапно умер от удара.

Детство Адольфа закончилось.

Китай конца 19-го века не был по-настоящему независимым государством. Императорский трон занимала маньчжурская династия Цинь. Многие территории и важные порты находились под управлением иностранцев — британцев, французов, немцев, японцев. Постепенно активизировалась и деятельность христианских миссионеров. Дочь одного из них, американская писательница Перл Бак, лауреат Нобелевской премии по литературе 1938 года, впоследствии замечательно описала китайскую деревню в романе «Земля». [41] Buck, Pearl. The Good Earth . Пулитцеровская премия 1931 года.

Начинается роман с истории женитьбы бедного крестьянина. Своей невесты он не видел до дня бракосочетиния. Старик-отец просто сговорился с богатым семейством, и те за небольшую плату уступили ему одну из своих рабынь. Жених очень волновался, что она будет уродливой, рябой, кривоногой. Но ему повезло: девушка оказалась миловидной, послушной, необычайно трудолюбивой. Вся церемония свелась к скромному ужину с приглашёнными соседями. Места невесте за столом не нашлось.

Мать Мао Цзедуна не была рабыней, однако по мере бедности и бесправия его родители приближались к героям романа Перл Бак. Заботы о пропитании, жилье, одежде, урожае заполняли их жизнь с утра до вечера. Все жители деревни носили фамилию Мао, это был единый клан, ведущий родословную от предков, живших в 14-ом веке. [42] Панцов, Александр. «Мао Цзедун» (Москва: «Молодая гвардия», 2007), стр. 11. До появления на свет будущего «великого кормчего» 26 декабря 1893 года родители уже потеряли двух сыновей. Полная тревоги мать завернула сына в пелёнки из отцовских штанов (так требовала традиция) и совершила паломничество к буддистской монахине. Ребёнок был очень крупным, и мать тревожилась, что у них не хватит еды выкормить такого великана. Монахиня заверила её, что мальчик здоров и заслуживает того, чтобы его растили в семье, а не отдавали на воспитание в монастырь. [43] Там же, стр. 12.

У главы семейства, Мао Игана, после возвращения из армии в деревню открылась деловая хватка и энергия, и он постепенно прикупал землю к своему участку, а также занимался скупкой риса у соседей и перепродажей его в городе с хорошей надбавкой. Он часто приговаривал: «Бедность от того, что считать не умеют. Кто умеет считать, тот будет жить в достатке». Вместе с нанятыми батраками и новыми детьми кормить приходилось семь ртов, так что настоящего достатка всё не получалось. Мао Цзедун впоследствии вспоминал, что яйца и мясо появлялись на столе очень редко. [44] Там же, стр. 15.

Мать пыталась привить детям религиозное чувство, часто водила их в буддийский храм, мечтала, что старший сын станет монахом. Но тот, едва научившись читать, увлёкся китайскими историческими романами, повествовавшими о восстаниях, разбойничьих налётах, мятежах, о подвигах легендарных военачальников и авантюристов. Боевое братство и культ физической силы находили сильный отклик в душе мальчика. [45] Там же, стр. 24.