Алла Кирилина - Неизвестный Киров

Более того, все входящие к Кирову врачи фиксировались охраной пофамильно и по времени. Например: Черняк — 16.55; Вайнберг, Фейертат, Цацкин — 17.10; Добротворский — 17.15; Джанелидзе — 17.40. Фамилии Дембо — нет.

Замечу, снимки черепа Кирова производились уже в больнице, а посмертная маска с Кирова делалась рано утром 2 декабря, и к этому всему Дембо не имел никакого отношения.

Опытный журналист Татьяна Федорова, бравшая интервью у А. Г. Дембо в июле 1989 года, спросила: почему в акте-заключении о смерти Кирова нет подписи Дембо. И получила ответ Александра Григорьевича: «Я тогда был страшно обижен, видимо меня и Фейертата по молодости не взяли в расчет. Но теперь думаю: может, это оказалось к лучшему для меня!» [411] Смена. 1989, 11 июля. .

Однако здесь Александр Григорьевич Дембо явно лукавил. Время, когда Фейертат был допущен к телу Кирова, зафиксировано охраной — 17.10. И его подпись стоит под актом заключения о смерти Кирова. А вот подписи Дембо — нет.

Чтобы прояснить этот вопрос окончательно, я обратилась к личному делу А. Г. Дембо [412] ЛПА Коллекция личных дел. № 521059. . И тут выяснилось следующее. В больнице имени Свердлова А. Г. Дембо стал работать с декабря 1932 года в должности врача-терапевта, с 1936 года — врач экспертной лечебной комиссии, хотя в более поздних анкетах, заполненных им в 1938 году, сам Дембо отмечает более ранний год в качестве врача экспертной комиссии больницы им. Свердлова, а это, как говорят в народе, «две большие разницы». Доктор Вайнберг был ответственным секретарем Ленинградской лечебной комиссии при горздравотделе, и врачом этой комиссии Дембо стал только в 1936 году. Поэтому в Смольном в 1934 году его не было.

Что касается истории, рассказанной Дембо о Чудине, то, действительно, Чудин Борис Николаевич, 1905 года рождения, работал в должности управляющего делами Ленинградского Совета, был членом Ленинградского Совета 13-го созыва. До 1924 года Чудин работал в Карельском совнаркоме, до этого был в Красной Армии. Как он сам пишет в своей биографии:« здоровье мое совершенно расшаталось — более пяти лет болел активной формой туберкулеза желез и легких. В связи с чем был переведен в Ленинград», где вместе с матерью проживал с 1912 года до ухода в Красную Армию. Сведений о жене и матери больше никаких нет. В учетной карточке члена партии Чудина Б. Н. отмечено «покончил жизнь самоубийством 15 ноября 1934 г.». Вопрос о самоубийстве Чудина 20 ноября 1934 года обсуждался на партийном собрании Ленсовета. Выступающие отмечали болезненное состояние организма Чудина, отсюда частые депрессии, хотя как работник — «хороший, честный, исполнительный, политически грамотен, отзывчивый товарищ», авторитетен среди работников аппарата Ленсовета.

Жена Медведя — Раиса Михайловна Копыловская — красивая, женственная, одевалась со вкусом, не была обделена мужским вниманием. Слухов и сплетен о ней по городу в то время ходило немало. В том числе говорили, что ответственный работник Ленсовета покончил с собой из-за безответной любви к Копыловской. Может быть и так, а может быть, из-за того, что туберкулез был неизлечим. Во всяком случае, к убийству Кирова самоубийство Б. Н. Чудина не имеет никакого отношения. Сама Раиса Михайловна трагически погибла в годы репрессий. И вряд ли стоило тревожить ее имя, тиражируя небылицы, рассказанные Дембо.

Почти сразу же после устного вердикта врачей о смерти Кирова, задолго до написания ими акта и медицинского заключения, о случившемся в Смольном сообщают в Москву — Сталину.

Вот как описывает это один из руководящих работников Ленсовета тех дней М. В. Росляков:

«Появляется хирург Юстин Юлианович Джанелидзе. Он подходит к Кирову и сразу же обращается к коллегам: „Надо составлять акт о смерти”.

М. С. Чудов по кремлевской вертушке связывается с ЦК. Судя по разговору, у телефона оказался Л. М. Каганович. Чудов в несколько слов сообщает главное — Киров убит. Каганович заявил, что сейчас разыщет Сталина и они позвонят. Через несколько минут раздается звонок. Сталин у провода. Чудов сообщает, что Киров убит. Сталин, желая уточнить, задает какой-то вопрос, на который Чудов отвечает, что врачи здесь и составляют акт. Опять последовал вопрос, Чудов перечислил профессоров и, по указанию Сталина, попросил к аппарату Ю. Ю. Джанелидзе. Тот начал говорить по-русски, но потом, очевидно, по инициативе Сталина, перешел на грузинский, нам непонятный язык. Далее из ЦК последовало распоряжение — произвести вскрытие» [413] Советская культура. 1989, 15 авг.; ЛПА, ф. 4000, оп. 17, д. 456а. .

А вот свидетельство официального источника — из журнала записей посетителей Сталина в Кремле 1 декабря 1934 года. Оно гласит: в 15.05 в кабинете Сталина в Кремле началось заседание. Кроме Сталина присутствовали: В. М. Молотов, Л. М. Каганович, К. Е. Ворошилов, А. А. Жданов. После звонка из Смольного с сообщением о покушении на Кирова на Политбюро по указанию Сталина был вызван Ягода с группой работников НКВД — Паукер, Гулько, Петерсон. Ягода вошел в 17.50, а остальные работники после короткого инструктажа в 18.15 покинули кабинет.

Ягода остался на заседании Политбюро. В 18.20 туда же прибыли Орджоникидзе, А. И. Микоян, М. И. Калинин, в 18.25 — А. А. Андреев, в 18.30 — В. Я. Чубарь, в 18.45 — А. С. Енукидзе. В 20.10 заседание закончилось. Все приглашенные покинули кабинет Сталина, за исключением Ягоды. На Политбюро обсуждались самые неотложные вопросы, связанные с организацией похорон С. М. Кирова, созданием комиссии по организации похорон и местом его захоронения [414] Родина. 1995, № 10. С. 62. . Опросом членов Политбюро (это зафиксировано в документах) создается правительственная комиссия для организации похорон [415] ЦПА, ф. 17, оп. 3, д. 955, л. 19. . Одновременно партийным органам Ленинграда поручается разработать свои предложения.

1 декабря в 18.00 (время отмечено в документе) состоялось объединенное заседание бюро Ленинградского обкома и горкома ВКП(б). В решении говорилось: до прибытия правительственной комиссии поручить комиссии в составе П. Н. Королева (председатель), Б. П. Позерна, Л. К. Шапошниковой, И. И. Гарькавого, Н. Ф. Свешникова, И. С. Каспарова и др. разработать конкретные мероприятия, связанные о похоронами Кирова, и внести их на утверждение бюро обкома и горкома ВКП(б) и правительственной комиссии. Поручить Позерну немедленно выехать в Толмачево для извещения Марии Львовны о смерти Кирова. Поручить Медведю, Свешникову и Марии Львовне принять необходимые меры к тому, чтобы все документы и материалы, находящиеся в кабинете и квартире Кирова, были в полной сохранности [416] ЛПА, ф. 24, оп. 2, д. 36, л. 2–4. .

Спустя некоторое время бюро обсудило практические мероприятия по организации похорон Кирова. Среди них — проведение траурных митингов рабочих вечерней и ночной смен, подготовка текстов сообщений о смерти Кирова от обкома, горкома ВКП(б), Ленсовета, ленинградских профессиональных союзов, а также организация сбора воспоминаний и документов о жизни и деятельности С. М. Кирова.