Вадим Цыганов - Приходите в мой дом. Разговоры по душам о России, о вере, о любви. Золотые хиты

— Как родители относились к проявлению у вас таланта?

— Слава Богу, родители вели себя очень правильно. Они никогда не баловали меня восхитительными откликами по поводу моего «песенного творчества». И папа, и мама всегда говорили, что голос у меня как у всех. Земной им поклон за это! Они никогда не разжигали во мне страсти, амбиции. Благодаря родителям я научилась относиться к себе сдержанно, если не сказать сурово. Это очень пригодилось мне, когда я в середине восьмидесятых приехала в Москву на работу и начала самостоятельную жизнь.

— Как складывалась Ваша актерская карьера в Москве?

— Начнем с того, что меня туда никто не звал и, следовательно, никто не ждал. Тем не менее, в театр я все же устроилась. Это был Еврейский камерный театр. Помню, когда меня спрашивали, почему я работаю в еврейском театре, я отвечала с иронией, что у нас, в принципе, все театры еврейские. Но если серьезно, то мне на самом деле там нравилось, потому что театр был национальный, и его постановки выгодно отличались от тогдашней современной драматургии. В них было много танцев и песен, что для меня было интересно. Несколько позже мне довелось поработать и на других театральных подмостках: в Сочи, в Иванове.

— Как случилось, что с актерской стезей Вы все же распрощались?

— Обстоятельства вынудили меня покинуть театр. Теперь, спустя годы, мне понятно, почему я не смогла там работать. Я, видимо, от природы своей не лицедей. Еще во времена моей учебы в Театральном институте я не раз ловила себя на мысли, что не хочу изображать то, что мне непонятно и чуждо. Я думаю, это от Бога было устроено так, чтобы я в корне изменила свою жизнь. Уже во время работы в Ивановском драматическом театре у меня очень плохо все складывалось. Правильнее сказать — все разваливалось. Рушились карьера, личная жизнь, навалилась тяжкая болезнь. Одна, без родителей, без денег, без прописки — без всего… Это сегодня, бросая взгляд назад, в то кошмарное прошлое, я точно знаю, что главная моя беда заключалась в том, что я не была тогда человеком верующим. Я жила без Бога в душе, была даже некрещеная… Наступил момент, когда я так запуталась, что страшно теперь вспомнить, жить не хотелось. И вот, когда я была уже на грани отчаяния, Господь протянул мне свою спасительную десницу: моя подружка неожиданно посоветовала мне сходить в храм и поставить свечку Николаю Чудотворцу… Хорошо помню, как я зашла в церковь, нашла большую красивую икону святителя Николая, поставила свечку. Там, в храме, у меня вдруг началась настоящая истерика. Едва сдерживая рыдания, я какими-то неумелыми словами просила этого человека с иконы помочь мне. Так впервые в жизни я молилась… Я считаю, что именно Николай Чудотворец привел меня в церковь…

— После этого Вы крестились?

— Скоро только сказка сказывается… Перед тем, как я приняла таинство Крещения, произошло еще несколько судьбоносных встреч. Вот и с Вадимом, моим мужем, мы познакомились до этого важного события… Господь устроил так, что мы подружились с замечательным поэтом-песенником Леонидом Петровичем Дербеневым, человеком верующим, православным. С его легкой руки мы с Вадимом и крестились…

— Ваша жизнь как-то изменилась после этого?

— С того самого времени жизнь моя не просто изменилась, а четко поделилась на два отрезка: до и после моего прихода в Православие и встречи с мужем Вадимом. И это неудивительно. Какими, в большинстве своем, мы приходим ко Господу? Что приносим к стопам Его? Чаще всего — изуродованную грехами жизнь… Господь же заботливой рукой начинает счищать с нас грязь, болячки, страсти, пороки. Душа человека постепенно омывается, становится светлее и чище. Это облегчение, исцеление, освящение невозможно не почувствовать…

— Когда я впервые увидела Вас в нашем храме, мне показалось, что взгляд Ваш был печальным…

— В храмах, вообще, печальных взглядов больше, нежели сияющих. Нельзя забывать, что Господь милосердный кому много дает, с того и спрашивает больше. По себе замечаю: чуть оступишься — разгневаешься, к примеру, или осудишь — такая немощь наваливается! Вот и печалишься, ругаешь себя… Да и враг ведь не спит, то и дело пытаясь подловить нас, немощных. Поэтому, чтобы от греховности своей не упустить благодать, нам никогда нельзя расслабляться. Помните, как написал поэт: «Душа обязана трудиться. И день, и ночь, и день, и ночь…».

— В силу своей профессии Вы обязаны быть человеком «на виду». Хватает ли времени на общение с Богом?

— Был момент в самом начале моей «жизни православной», когда я в течение двух месяцев ходила в храм на ежедневную литургию. Душа звала. Но потом постепенно появилось ощущение того, что Бог всегда и везде со мной, и острая потребность как можно чаще быть на богослужении отпала сама собой. Но, тем не менее, если я хотя бы раз в неделю не побываю в храме, мне становится не по себе. Было время, когда мне нравилось молиться в уединении. Сейчас я предпочитаю помолиться в храме, вместе со всеми. В эти часы я молюсь за себя, за людей и чувствую, что рядом кто-то молится обо мне. Это удивительно благодатное ощущение соборности, что ли… Когда я приезжаю на гастроли в незнакомые города, то ловлю себя на том, что подсознательно ищу глазами маковки церквей с крестами православными. Когда нахожу их, то вздыхаю облегченно — можно считать, что я дома… Обязательно интересуюсь, есть ли в этих местах православные святыни и непременно посещаю их.

— А есть любимые храмы?

— Есть храмы, в которых мне нравится бывать. Но для того, чтобы помолиться, я иду в тот храм, который в данный момент находится неподалеку. Согласитесь, лучше посвятить отпущенное время молитве, нежели тратить его на дорогу. Бог-то везде… Или вот многие ездят по свету в поисках старцев, батюшек особых, а мне кажется, что для души и для молитвы нет расстояний. Я не очень часто встречаюсь со своим духовным наставником, но никогда не расстаюсь с ним в душе. Он всегда со мной, я ощущаю его молитвенную заботу обо мне, грешной…

— Когда Вы окончательно пришли к вере, не посещала ли мысль закончить карьеру певицы?

— Именно так и было. Два года назад я приехала в Оптину Пустынь к старцу за благословением оставить сцену. Он стал расспрашивать меня о том, что я пою, о чем. Я рассказала ему о песнях «Андреевский флаг», «Золотые погоны», о казачьих песнях, песнях, посвященных войне в Чечне. Батюшка, выслушав меня, сказал коротко: «Пой». Так что теперь, когда совсем нет сил выходить на сцену, шучу, сама над собой, и говорю, что пою, дескать, по послушанию…

— Расскажите немного о вашей супружеской истории.