Владимир Крючков - Личное дело.Три дня и вся жизнь

Не все делалось оптимально в лагере бывших социалистических государств, в том числе и в Советском Союзе. В политике этих стран немало было догматического, косного. От кажущейся незыблемости общественного строя появились самоуверенность, зазнайство, обозначился крен в направлении количественного развития в ущерб качественному, к волюнтаристским методам управления.

Разведка и вообще органы безопасности, в том числе и Германской Демократической Республики, улавливали этот негатив, информировали руководство своих стран. Все было исправимо! Но беспечность пронизывала все.

Как много разговоров было у меня с Вольфом на эту тему. Разведкам удавалось заглядывать вперед куда дальше, чем некоторым стратегам из высшего руководства. Однако положение разведслужб было не настолько влиятельным, чтобы оказывать решающее воздействие на большую политику.

Сотрудничество между спецслужбами наших стран носило многосторонний и братский характер. Понятие «братский» у нас тоже ушло в небытие, а оно было наполнено глубоким смыслом.

Друзья щедро делились с нами опытом. В прошлом мы стремились всех «учить», будучи как бы постарше и имея за плечами опыт работы в течение многих лет. Но с годами все пришло в норму и обмен опытом приобрел взаимный характер. Обмен информацией, аналитическими материалами помогал раздвигать горизонт видения. Сколько поиска, споров, серьезных, интересных выводов, прогнозов и предложений! Все это ни на какие деньги не переведешь, но польза для всех была очевидна.

В самые трудные времена, и пожалуй, особенно в такие моменты, разведслужбы старались быть вместе. Степень откровенности была высокой.

Незадолго до распада ГДР Вольф ушел на пенсию, активно занялся творческой работой, писал книги. Но не прервал связи с Советским Союзом. Даже стал чаще бывать у нас, был в гуще событий, чему помогали совершенное знание русского языка, нашей действительности, большое число друзей в различных сферах советского общества.

Вольф имеет наши высокие правительственные награды. Он гордился ими.

Иногда в российских средствах массовой информации определенной направленности писали о нем с издевкой, а после ареста даже со злорадством. Мол, бывший глава разведки ГДР «выворачивается», укрывается от германского правосудия, сколько времени он еще будет на свободе и т. п.

Можно ли так поступать с друзьями, с теми, кто сердцем и душой был предан нам безгранично? Когда не стало ГДР, Вольф перебрался в Советский Союз, как он незадолго до этого выразился, в «последнее прибежище». Он опасался за развитие событий в нашей стране, за само государство, за Союз.

Нет, он не клял Германию, никогда не винил Советский Союз за то, что произошло в ГДР и вообще с нею. Осознав жестокую реальность, он вернулся в Германию, в свой родной город Штутгарт, чтобы там, на родине, доказать германским властям, что его нельзя судить по предъявленному обвинению.

Да, он вел разведывательную работу против ФРГ, будучи руководителем соответствующей службы другого государства — Германской Демократической Республики. Но он выполнял свой государственный долг, а это в Германии, кажется, всегда признавалось как нечто значащее.

От него требовали назвать имена конкретных лиц в Германии, которые когда-то работали на ГДР. Он отказался сделать это по морально-нравственным мотивам. Его же заверения в том, что никто из бывших агентов уже ни на какую страну не работает, власти в Германии посчитали недостаточными.

Трагедия Вольфа и многих его товарищей и наших друзей в бывшей ГДР мне особенно близка и понятна. Не думаю, что российская тюрьма лучше германской. Страдания и там, и здесь.

Но особенно мучительно, когда подвергаешься наказанию за справедливое дело, которому оставался верен, которому посвятил всю свою жизнь, когда оно связано с самым священным — Родиной. Так проникнемся же благородством, благодарностью и просто человечностью к своим друзьям, таким как Маркус Вольф, и хотя бы в этом останемся людьми.

И еще про себя подумаем: как жаль, что обстоятельства не позволяли нам помочь попавшим в беду друзьям. Мы действительно были лишены такой возможности, и пусть хоть это будет нам утешением… Кстати, именно немецкие товарищи — самые преданные наши друзья — вытерпели от властей самые суровые гонения и репрессии.

Ну а Вольф? Дала ли ему борьба, жизнь, все случившееся в его стране, других социалистических странах, и прежде всего в Советском Союзе, а потом в России право распорядиться своей судьбой так, как он считал нужным? Был ли он свободен в своем выборе? По сути, он сделал выбор, вступив в единоборство с германским правосудием.

В 1993 году Вольф был приговорен германским судом к 6 годам лишения свободы, однако под стражу не был взят, поскольку решение суда не прошло все инстанции. Вольф ведет себя мужественно, стойко, не поддался на провокации, и, когда судья объявил ему приговор, он сказал, что не сомневается в том, что историей будет оправдан.

Вольф мог быть уверен: симпатии его друзей, особенно тех, которые вместе с ним сражались по одну сторону линии фронта, в одних рядах, — были на его стороне.

В конце 1995 года из Германии пришла хорошая весть: решением Конституционного суда дела в отношении Вольфа и других граждан бывшей ГДР подлежат прекращению, поскольку они действовали по законам существовавшего тогда государства.

К середине 70-х годов правящие круги западных стран и прежде всего США окончательно определились в своей стратегической линии в отношении Советского Союза. Они пришли к выводу, что путем только внешнего воздействия, каким бы сильным оно ни было и какие бы формы ни приобретало, глобальных задач по Советскому Союзу и другим социалистическим странам решить невозможно. Единственным оставался путь подрыва изнутри.

На этот счет разведка получала достоверные данные. Да, собственно, такой расчет особенно и не скрывался. Трудностей в социалистических странах действительно было немало, да их еще и искусственно раздували, так что почва была вполне благоприятной. Ну а приход к власти Горбачева и вовсе предопределил исход дальнейшей борьбы.

У нашей системы, как оказалось, была своя ахиллесова пята: мы были абсолютно беззащитны перед лицом предательства в высшем эшелоне власти. Так что теперь приходится только отдать должное западным стратегам — в выборе средств они не ошиблись.

В то же время советская разведка стала получать данные о том, что спецслужбы США и некоторых других капиталистических стран приступили к созданию сети агентов влияния в советском обществе. Это была целая программа действий, рассчитанная на длительный период.

Американцы, да и не только они, приобрели огромный опыт в культивировании своего влияния во многих странах. Но на первое место по уникальности и масштабам таких акций несомненно следует поставить Советский Союз. Со временем эта работа стала проводиться уже в открытую, без какого-либо камуфляжа.