Иван Никитчук - Закованный Прометей. Мученическая жизнь и смерть Тараса Шевченко

— Ты меня испугалась?

— Нет, я хотела маме сказать…

— Ну, беги, скажи, что Тарас приехал.

Девочка убежала в хату и почти сразу на пороге появилась сестра Ирина. Она молча всматривалась в лицо незнакомого человека, не узнавая брата.

— Иринка, сердце мое, сестричка, не узнаешь меня?

Ирина, всплеснув руками, бросилась на шею Тараса.

— Тарасику, братику! — и разрыдалась горючими слезами. — Я выглядывала тебя каждый день, уже и не надеялась… Какой ты стал!!!

Тарас тоже плакал, вытирая слезы рукавом плаща.

— Пойдем в дом, надо позвать братьев — Никиту и Иосифа. Оксанка, — обратилась она к девочке, — сбегай на село, пригласи их, скажи, что брат Тарас у нас.

Тарас и Ирина вошли в хату, в которой царствовала нищета: стол, грубая лавка, да еще икона в углу — вот и все убранство.

Ирина занялась приготовлением ужина, поставив в печь картошку и порезав припрятанный кусочек сала.

Вскоре пришли братья — постаревшие, сутуловатые… Они тоже с трудом узнавали в этом, по-пански одетом, молодом человеке своего маленького брата Тараску.

Сели за стол, налили по чарке самогона, который принес Никита, положили каждому по кусочку черного хлеба, по картошке и кусочку сала. Выпили, и начались воспоминания и вопросы. Тарас им рассказал о своих мытарствах по чужим домам и в Польше, и в Литве, и в Петербурге. Был и в казачках, и учеником рисования, и сейчас он учится на художника в Академии. Рассказал и о добрых людях, которые выкупили его на волю.

— Мои дорогие, если бы вы только знали, как это прекрасно быть свободным человеком!.. Ведь именно таким он и рождается… И как мне тяжело видеть вас в рабстве, — со слезами на глазах проговорил Тарас. — Я обязательно вас выкуплю, надо только немного подождать. Нужны деньги. Есть у меня думка, как это сделать. Вот вернусь в Петербург и займусь вашей судьбой…

В тот вечер Тарас узнал и о судьбе своей кудрявой Оксанки. Слушал он брата Никиту и не мог сдержать слез…

Только далеко за полночь расстались они.

На другой день было воскресенье. Тарас проснулся поздно.

— Иринка, какой же у тебя здесь воздух! Я спал, как у бога за пазухой! Вот что значит дома… Вот женюсь и буду жить на Украине, рядом с вами.

— А невеста-то у тебя есть? Наверное, панночка какая-нибудь?.. Тебе-то сколько годков?

— Старый я уже, Ирина, скоро тридцать. А вот панночки нам и не надо. Я еще хорошо помню, кто мой отец и мать. Нам что-нибудь попроще, «гарну та чепурну» дивчину простого нашего рода. Нет ли здесь такой девушки у тебя на примете?

— Кажется, есть, — как бы вспомнив что-то, проговорила, улыбаясь, Ирина. — Да ты ее знаешь, это дочь нашего попа Кошица, у которого ты был в наймах. Очень красивая девушка, и как раз на выданье. Вот, давай, и женим тебя на ней.

— Не помню… Это такая маленькая сопливая Федорка?..

— Сопливая!.. Видел бы ты ее сегодня! Красавица! Стройная, как смерека, чернобровая… А певунья, что и не рассказать!

— Ты так складно поведала, что я готов хоть сегодня идти с поповной под венец. А как бы ее мне увидеть?

— Садись, позавтракай, я тебе молочка принесла. А брат Никита придет, так и сходите проведать попа, там и увидишь Феодосию.

К полудню два брата пошли к попу Кошицу. Поп после службы обедал у себя в комнате. Служка, встретившая гостей, спросила их, по какой надобности они пришли.

— Скажи батюшке, что гость из Петербурга приехал, — улыбаясь, сказал Тарас.

Служка скрылась за порогом и быстро вернулась.

— Батюшка просит в хату, — передала она приглашение.

Братья вошли в просторную комнату, в которой за столом сидел поп, трапезничая. На столе стояла бутылка наливки, нарезанное сало, колбаса, жареная курица…

Гости поздоровались, поп пригласить разделить с ним трапезу.

— Слышал, слышал, — проговорил поп, — по всему селу уже пошел слух о вашем приезде, Тарас Григорьевич. Вот уж не думал и не гадал, что увижу вас, как знаменитого поэта и художника. В церкви сегодня только об этом и говорили прихожане. Надолго к нам?.. Вы не стесняйтесь, закусывайте, чем бог послал… Манька, — крикнул поп служке, — скажи Феодосии — пусть гостям принесет бутылку ореховки.

— Не беспокойтесь, батюшка, мы уже позавтракали. А вот на сколько я здесь задержусь…

Тарас дальше не смог продолжить: появилась поповна… Красота девушки ослепила Тараса. Они встретились глазами и оба покраснели.

Поп это заметил и велел Феодосии покинуть комнату.

— И все же, на какое время вы у нас задержитесь? — переспросил поп.

— Не могу точно сказать. Может, задержусь надолго, а может, сегодня и уеду.

Обменявшись новостями, гости покинули хату попа. Возле ворот они встретили Феодосию, которая как будто именно их и ждала.

— Фрося, вот ты какая! Красавица! А помнишь, как я тебя маленькую на руках носил и конфетой иногда угощал?

— Помню, я все помню. Я о вас всегда помнила, — загоревшись, как маков цвет, отвечала девушка.

— У меня мало времени… Скажи, а ты пошла бы за меня замуж, если я сватов пришлю?

— Вы не шутите над бедной девушкой? Грех вам!..

— Нет, я не шучу! Ну, то как?

— Как отец скажет… Вы же все сами знаете… — проговорила девушка и убежала в хату.

— Никита, какая прелестная девушка! Я очарован и околдован ее красотой. Лучше и не найти… А что если, действительно, посвататься… Ведь тридцатый год пошел… — вслух размышлял Тарас. — Вот что, Никита, вечером пойдешь к попу с предложением отдать нам Феодосю?

— Пойти-то можно… Только согласится ли поп отдать дочь за крепостного, пусть и бывшего…

— Никита, ты всегда мне был за родного отца. Я тебя очень прошу сходить к попу, уговори его отдать мне в жены эту прелесть. У меня сейчас сердце выскочит из груди…

— Хорошо, схожу, — согласился Никита. — Только ты уж на меня не будь в обиде, если из этого ничего не получится.

Дома их встретила Ирина вопросом:

— Как сходили, видели Феодосию?

— Ох, Ирочка, как ты была права! Что за девушка, что за чудо! Я сегодня же женюсь на ней!

— Тарасик, что же так сразу? За девушкой надо бы хоть немножко поухаживать…

— Знаю, сестра, знаю! Но нет у меня времени на ухаживания. Сегодня к вечеру Никита сходит к попу свататься.

— Вы уже все решили? Ну, дай-то бог удачи.

Вечером, надев чистую рубашку, Никита отправился к попу. Тарас места себе не находил, ожидая его.

Вскоре тот вернулся и вернулся с грустным лицом.

— Видно, не судьба, Тарас. Поп уперся, тараторил, как псалтырь читал: «За бывшего холопа дочь не отдам!» Сама Феодосия просила, даже грозилась утопиться, если не выдадут ее за тебя. Но все напрасно…

— Нет, не жениться мне никогда… — вздохнул тяжело Тарас, и крупная слеза скатилась с его глаз. — Не готовь ничего, сестричка, я сейчас уеду…