Марина Чечнева - Самолеты уходят в ночь

Марина Павловна Чечнева. Герой Советского Союза

Эти записки, не претендуя на исчерпывающий охват событий, рассказывают о небольшом периоде моей жизни в авиации. Короткий по времени, для меня этот период является весьма значительным. Именно в эти восемь — девять лет судьба подарила мне редкое счастье встретиться и узнать многих замечательных людей — летчиков и летчиц, чьи славные дела вписали в летопись нашей Родины немало героических страниц.

Их много, этих людей, разных характерами и судьбами, знаменитых и неизвестных, но воспоминания о них одинаково дороги мне. Каждого привела в небо, как и меня, мечта летать. Одновременно со многими из них двадцать с лишним лет назад переступила я порог заветной двери аэроклуба, за которой простиралась безбрежная, влекущая к себе даль.

Всех нас властно звала к себе эта даль. Вместе со многими я осваивала тогда азы нашей нелегкой, но прекрасной профессии. Вместе с ними делила горести и радости, росла и мужала, вместе прошла по дорогам войны.

Мне не забыть этих людей. Им всем — прославленным и неизвестным — посвящаю я этот скромный труд.

М. Чечнева.

С юных лет, как и большинство моих сверстников, я увлекалась подвигами смелых, отважных людей. Мое детство совпало с тридцатыми годами, которые были насыщены героикой и романтикой. Все вокруг было необычно и грандиозно. Мощное эхо первых пятилеток будило сознание людей. Ежедневно радио, газеты, журналы приносили вести о пуске новых фабрик, заводов, шахт и электростанций, о трудовых подвигах советских людей. Я видела, как новый труд и новый человек очищали нашу землю от старого хлама, освобождая место новой жизни. Все это захватывало и порождало стремление скорее вырасти и встать в одну шеренгу с теми, кто закладывал первые кирпичи светлого будущего человечества — коммунизма.

А сколько чувств и мыслей порождали у молодежи замечательные дела наших славных авиаторов, штурмовавших небо, утверждавших славу молодой республики как первоклассной авиационной державы! Имена героев летчиков Чкалова, Байдукова, Громова, Ляпидевского и многих, многих других не сходили с уст. Вместе с ними мы — мальчишки и девчонки — в мыслях спасали челюскинцев, совершали дальние перелеты, прокладывали воздушные трассы над Арктикой. А как волновала нас эпопея самолета «Родина», подвиг первых летчиц Героев Советского Союза — Валентины Гризодубовой, Полины Осипенко, Марины Расковой!

Вот под влиянием всего этого у меня постепенно и складывалась мысль о том, что профессия летчика, пожалуй, особенно романтичная, интересная и для меня самая подходящая. Может быть, мечтам о полетах в какой-то мере способствовало то, что жили мы на Хорошевском шоссе, недалеко от Центрального аэродрома. Там круглый год шла таинственная увлекательная жизнь. Беспрерывно гудели моторы, в небе проносились юркие машины, медленно ползли в голубую высь аэростаты, вспыхивали в синеве белые купола парашютов. Впечатления детства постепенно накапливались в моем сознании и наконец вылились в определенное, четкое желание.

В 1938 году мне удалось поступить в аэроклуб Ленинградского района Москвы на отделение пилотов. Началась интереснейшая жизнь. Утром занятия в школе, вечером изучение теоретического курса в аэроклубе. День был загружен до предела, приходилось отрывать время от сна. Но молодость и задор выручали. Не беда, что не высыпалась, а, когда возвращалась домой, ноги подкашивались от усталости. Зато спала хоть и мало, но крепко, без сновидений. А утром по звонку будильника опять на ногах. И снова школа, аэроклуб, общественные поручения.

Впрочем, так жила не одна я, так жили все. Мы не ходили, а летали по земле. Трудности? Да разве у нас оставалось время, чтобы думать о них, замечать их! Жизнь властно звала вперед. Страна наращивала темпы, обгоняла время. Недаром Валентин Катаев одну из своих книг так и назвал: «Время, вперед!»

Так жили мы. И, как отзвук на происходящее, я писала, отражая в неумелых, простеньких стихах свое настроение:

Поэтессы из меня, конечно, не получилось, да я и не собиралась ею стать. А если иногда и писала стихи, то только затем, чтобы в поэтической форме выразить свои чувства и мечты.

С таким настроением я и стала осваивать основы авиационного дела. Помню, во вступительной лекции начальник учебного отдела аэроклуба Александр Иванович Мартынов знакомил нас, курсантов, с программой учебы. Он называл дисциплины: самолетовождение, теория полета, аэронавигация. От всего этого уже веяло небом, простором, вышиной! А потом начался урок. Раскрыв тетрадь, я стала записывать лекцию. Первая запись! Первая ступенька в авиацию! Сколько их ждало меня впереди!

Время бежало незаметно. Вот уже сданы экзамены по теоретической подготовке и началась наземная практика. Меня зачислили в звено Анатолия Сергеевича Мацнева, в группу инструктора Михаила Павловича Дужнова. Дужнов был хорошим летчиком, веселым и общительным человеком и пришелся курсантам по душе. Он пользовался большим уважением не только у подчиненных, но и у командования.

Аэродром клуба находился под Москвой, в живописной местности. Над пожелтевшим от зноя полем с восхода до захода солнца стоял неумолчный гул моторов. Самолеты то уходили в прохладную синеву неба, направляясь в пилотажные зоны, то стремительно неслись навстречу горячей земле.

В центре летного поля, неподалеку от деревни трепетал на ветру пестрый осоавиахимовский флаг. Здесь располагался командный пункт аэродрома, а попросту — КП. Невдалеке от него красными флажками обозначался «квадрат», где учлеты — юноши и девушки в синих комбинезонах — дожидались своей очереди сесть в кабину самолета. Здесь же мы занимались самоподготовкой, вели споры, в перерывах между занятиями выпускали газету «Стартовка».

Лето в тот год выдалось жаркое. Нещадно пекло солнце. Ветер, поднятый винтами самолетов, нес пыль и сорванную жухлую траву, сушил губы. Лишь иногда внезапно, точно разбойник, набегала свинцовая туча. Тогда в небе громыхало, полыхала молния и мы, не успев добежать до лагеря, промокали до нитки. А через полчаса небо очищалось, вновь сияло солнце.