Александра Давид-Неэль - Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая

Разумеется, она хотела прийти сюда снова. «Нельзя ли и мне заполучить красивое платье и приличное жалованье, чтобы не заниматься больше нудным шитьем носков?» — думала девушка.

Она стала ежедневно посещать этот гостеприимный дом и проводила там все больше времени.

Как-то раз ее брат-носильщик, явившись домой, застал там только мать, готовившую еду.

— Где малышка? — спросил он.

И тут славная женщина, которая до сих пор молчала, опасаясь, что сын может рассердиться, рассказала о частых отлучках его сестры, забросившей рукоделие и думавшей только о доме в конце главной улицы, где поют и веселятся.

Между тем вернулась девушка.

— Я запрещаю тебе ходить к этим людям, — решительно заявил ее брат. — Я знаю, что они собой представляют. Я слышал это от стариков, видевших собственными глазами, как иностранцев время от времени убивали, так как они приносят Китаю несчастье. Так вот заруби это себе на носу. Не путайся больше с ними, я не желаю, чтобы ты навлекла на нашу семью гнев чиновников.

Девушка ничего не сказала, но на следующий день снова отправилась в большой дом. Несколько дней спустя, придя с работы, брат опять застал мать одну.

— Где она?

— Там же… — ответила старушка, пожимая плечами с удрученным видом.

— Ладно, я туда схожу.

Когда парень решительно переступил порог дома, его остановили улыбающиеся люди. Они учтиво сообщили ему время открытых собраний и дали небольшие брошюры.

Но носильщика не интересовали собрания и брошюры. Он заявил это без обиняков: ему нужна сестра, и немедленно, сию минуту.

Его сестра? Кто она такая?..

Такая-то девочка… Здесь работает ее подруга.

Ах да! Они поняли, в чем дело, но его сестра не могла сейчас выйти, так как она находилась на закрытом собрании.

Грубиян не захотел дальше слушать. Он оттолкнул людей, пытавшихся преградить ему путь, бросился к двери и отворил ее с грохотом.

На шум прибежал видный, несколько тучный иностранец средних лет.

— Что вам нужно?

— Я хочу видеть сестру.

Люди, следовавшие за пришельцем, вкратце объяснили, в чем дело.

— Да-да, — отвечал смягчившийся иностранец. — Ваша сестра придет, но следует подождать. Она сейчас на скамье кающихся грешников. Поговорите пока немного со мной.

Носильщик услышал пение в соседней комнате и устремился к двери. Респектабельный иностранец попытался ему помешать, но был сбит с ног мощным ударом кулака. Между тем мужлан схватил свою сестру, стоявшую на коленях на скамье кающихся грешников, и потащил ее прочь из большого дома.

— Определенно, в Китае произошли перемены! — пробормотал иностранец, с трудом поднимаясь.

Мой краткий пересказ по памяти плохо передает дух этой остроумной сатирической истории. Несмотря на шутливый тон, чувствуется, что автор вкладывает в нее пророческий смысл.

В Пекине мне довелось соприкоснуться с видными представителями молодой китайской интеллигенции: писателями, музыкантами, поэтами и драматургами, мужчинами и женщинами. Большинство из них говорили на одном-двух иностранных языках, многие — по-французски.

Я также общалась с китайскими студентами, вернувшимися из Америки или из разных стран Европы, и с рядом смешанных супружеских пар, состоявших из белых жен и мужей-китайцев.

Мне показалось, что студенты, которые провели несколько лет в иностранных университетах или школах, за редким исключением почти ничему не научились на Западе. Я не говорю о научных понятиях и профессиональных знаниях, которые они, возможно, там получили. Я не устраивала им экзаменов и вряд ли была на такое способна. Общаясь с этими молодыми людьми, я лишь в общих чертах отмечала степень их эрудиции, характер взглядов и суждений. Большинство из них не были ни особенно образованными, ни рассудительными. Присущее им непомерное тщеславие не компенсировало недостатка силы воли, основательности и упорства.

Позже мне рассказали в Ханькоу один анекдот, красочно иллюстрирующий особенности такой психологии. Некий китайский офицер, разговаривая со своим наставником — одним из немецких военных консультантов, находившихся в ту пору в Китае, говорит ему: «Вам, немцам, нужно три года, чтобы приобрести знания, необходимые офицеру, а нам, китайцам, достаточно для этого трех месяцев».

И все же было бы несправедливо и несколько опрометчиво судить о китайцах на основании первого опыта знакомства их молодежи с западным образом мыслей и действий. Повторное общение может привести к иным результатам. Неудачи, постигшие молодых людей по недомыслию, из-за необоснованного самомнения, послужат хорошим уроком, плодами которого воспользуется последующее поколение. Я не принадлежу к числу тех, кто скептически относится к китайцам и восточным народам в целом. Они долго пребывали в спячке и не могут сразу стряхнуть с себя оцепенение, но семена мудрости, брошенные в почву много веков назад, должны когда-нибудь взойти, и тогда, возможно, эти ростки преобразят наш несчастный мир.

Что касается смешанных пар, то они были представлены всевозможными вариантами. Очевидно, белые мужчины довольно редко сочетаются с китаянками законным браком. Чаще встречаются китайцы, вступающие с иностранками в законные или полузаконные отношения. Некоторые знакомятся со своими будущими женами в Китае, но большинство из них жили в Европе или в Америке и там связали свою судьбу с иностранками. Почти все они — бывшие студенты, ныне занимающие в Китае должности преподавателей и чиновников или люди свободных профессий.

Белые женщины, родившиеся и выросшие в Китае, в какой-то степени представляют, что их ждет, если они выйдут замуж за китайцев. Из этого следует, что разочарование постигает их гораздо реже тех, что вышли замуж за границей, не имея никакого представления о жизни в Китае.

Несомненно, вследствие кардинальных перемен в образе жизни китайцев в больших городах — особенно в прибрежных районах — количество трудностей, ожидающих молодую жену-иностранку, существенно уменьшилось. Властная и грозная свекровь былых времен стала куда менее строгой и утратила свой непререкаемый авторитет. К тому же среди интеллигенции многие уже отказались от прежней системы совместного проживания, когда под одной крышей, а чаще всего в отдельных домиках, по соседству обитают родители, братья и сестры, дяди и племянники, каждый с женой, а также с любовницами и детьми. По примеру западных людей, китайцы нередко предпочитают жить со своей семьей отдельно, что крайне важно для жены-иностранки.

Сегодня можно услышать, как иностранцы заявляют с горделивым удовлетворением, словно речь идет об успехах, достигнутых благодаря их влиянию, что новая китайская Конституция, принятая в июле 1936 года, предписывает своим гражданам моногамный брак. Они жестоко заблуждаются. В этом вопросе новая Конституция не открыла Америки в буквальном смысле слова. Китайские законы фактически всегда признавали лишь одну законную супругу, хотя согласно заведенному обычаю в доме можно было держать бесконечное множество сожительниц. В принципе, хотя любовницы занимали более низкое положение по сравнению с законной супругой, такая ситуация отнюдь не считалась постыдной. У детей младших жен было свое определенное место в родном доме, отец заботился об их воспитании, и никто не относился к ним как к бастардам. Эта узаконенная традиция свидетельствовала о мудрости тех, кто установил ее исходя из своего немалого житейского опыта.