Александра Давид-Неэль - Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая

Мои средства таяли с каждым днем. Чтобы сократить расходы, я посылала одного из слуг собирать одуванчики и делала из них салат, заправляя его маслом и уксусом, привезенными из Пекина; я ела это блюдо с рисом или хлебом. Гуляя по полям, вдали от селений, я понемногу воровала: где-то срывала кукурузные початки, где-то собирала горстями бобы. Ионгден и слуги также совершали мелкие кражи. Мы исключили из своего рациона мясо, молоко и масло, но должны были что-то есть. Из-за сложного положения, в котором мы оказались, я стала еще более снисходительной и всячески оправдывала голодных солдат, занимавшихся грабежами… При этом мне не хотелось стать жертвой подобных нападений.

Мы были не единственными «бедняками» в Утайшане. Несколько групп паломников оказались прикованными к обители, подобно нам, и постепенно израсходовали все свои деньги. В числе этих людей было два тибетца знатного происхождения из провинции Цан. Один из них приходился племянником Великому ламе по имени Нагчен, видному политическому деятелю, находившемуся в Китае [61]. Оба тибетца жили в Пекине и приехали в Утайшань на богомолье, рассчитывая пробыть здесь не больше месяца. Они остановились в монастыре, соседствовавшем с Пусатином. Если память мне не изменяет, он называется Самтенлинг. Паломники уже собирались возвращаться домой, но тут началась война и сообщение с Пекином было почти тотчас же прервано. Тибетцы, жившие на широкую ногу и расточавшие щедрые приношения во всех окрестных храмах, теперь тоже голодали. Однажды мы увидели, как младший из паломников собирает на лугу сухой коровий навоз, чтобы использовать его вместо дров для приготовления пищи. В их высокогорной, лишенной лесов стране другого топлива нет. В этом не было ничего странного для наших соседей, но знатные люди, как правило, гнушаются подобной работой. Нашему приятелю стало стыдно, что его застали врасплох; он повернулся к нам спиной и обратился в бегство, сделав вид, что нас не заметил, и, очевидно, надеясь, что мы его не узнали.

И вот наконец к Йонгдену явился один китаец, которого привел повар. Он сказал, что может раздобыть для нас семь мулов и двое носилок, которые довезут нас до Утайшаня, но не дальше. Там мы должны были найти других погонщиков. Я с радостью согласилась. Если бы я оказалась в Утайшане, то это значительно приблизило бы меня к конечной цели. Однако китаец не мог сразу назначить точную дату отъезда. Ему требовалось несколько дней, чтобы собрать животных. Сколько именно? Он не знал и обещал только предупредить нас заранее. Нам пришлось довольствоваться этой слабой надеждой.

В тот же вечер я находилась в своей комнате и готовилась ко сну, хотя было еще рано, примерно полдевятого. У нас были только свечи, тусклый свет которых не располагал к долгому бдению; кроме того, мы старались их беречь. И тут до меня донесся шум, напоминавший приглушенный рев летящего самолета. Я вышла во двор и прислушалась. В необычайно ясном небе светила луна [62], шум приближался. Однако я все еще сомневалась, откуда он исходит, — возможно, то били в барабаны ламы, совершавшие ночное богослужение в каком-нибудь дальнем монастыре. Но тут из окна, выходившего в соседний двор, где Ионгден тайком курил [63]по вечерам, кто-то крикнул: «Самолет!» Вскоре монахи стали переговариваться возле храмов.

Они тоже видели самолеты и утверждали, что их было два. Теперь уже гул моторов слышался отчетливо, стальные птицы долго кружили над долиной. В такую ясную ночь необычное появление незваных гостей вызывало тревогу и раздражение.

Было слишком поздно бежать в поле — ворота монастырской стены были закрыты, и никто не собирался их открывать. Всем обитателям Пусатина оставалось только поспешить к стенам главного храма и молить Джампалянга о защите. Ионгден присоединился ко мне. Мы пытались разглядеть самолет, гудевший низко над нами, но его скрывали деревья и соседние постройки. Он стал удаляться, и другой последовал за ним, но затем оба вернулись и кружили над монастырем. Неужели они собирались его бомбить? Мы с ламой застыли на месте и молча ждали…

Наконец смертоносные птицы улетели.

Что высматривали самолеты-разведчики при свете луны? Я вспомнила, что недавно японцы обнаружили неподалеку от Утайшаня группу солдат, спавших в монастыре, и уничтожили их. Они знали, что воинские части нередко располагаются в тибетских и китайских буддистских обителях, и поэтому пребывание в одной из них становилось опасным.

Ничто так не успокаивает возбужденную нервную систему, как долгая прогулка по сельской местности. Наутро я рано позавтракала и отправилась с Ионгденом в горы. Во второй половине дня, когда мы находились довольно далеко от Утайшаня, за вершинами, заслонявшими от наших взоров храмы и деревни, нам встретились несколько испуганных крестьян. Они сообщили, что самолеты летают над Утайшанем. Они заметили их еще издали, когда перевозили навоз на поля, расположенные на возвышенности. По-видимому, монастыри и селения собирались бомбить. Охваченные страхом крестьяне выскочили из домов вместе с женами и детьми и обратились в бегство. Они намеревались провести ночь у друзей, подальше от опасности.

Запыхавшиеся люди рассказали нам это, перебивая друг друга, но они напрасно поддались панике: глядя в ту сторону, куда они указывали пальцами, я убедилась, что их деревни находятся очень высоко в горах, довольно далеко от долины. Между тем крестьяне предложили последовать за ними, упорно отговаривая нас возвращаться в Пусатин в тот же день.

Поблагодарив, я отклонила это предложение, и они быстро ушли.

К чему было так спешить, выбиваться из сил? Японцы не стали бы попусту тратить бомбы, сбрасывая их на эти пустынные горы. Заслышав гул самолетов и почуяв недоброе, мы успели бы спрятаться в какой-нибудь ложбине.

Что касается обстрела Утайшаня, в этом не было ничего невероятного. Возможно, самолеты-разведчики обнаружили прошлой ночью в ярком лунном свете воинские части, укрывавшиеся в одном из монастырей. Я не слышала, что они пришли сюда, но долина была обширной, и я не знала всего, что происходило за пределами Пусатина.

Так или иначе, бомбардировок явно не было. Находясь далеко от Утайшаня, мы тем не менее должны были услышать грохот взрывов. Я была в замешательстве. Если бы мы немедленно повернули назад, то могли бы попасть под обстрел. Спасительной казалась мысль о маленьком храме, расположенном не слишком далеко от Пусатина, в одном из урочищ — это было не очень далеко. Мы могли подождать, как будут развиваться события, и в зависимости от этого вернуться домой либо переночевать в храме. Мне хотелось поскорее оказаться под крышей: погода портилась, небо застилали низкие плотные тучи — стало быть, собирался дождь.