Валентина Краскова - Кремлевские тещи

В следующую ночь я привел с собой Махарадзе, познакомил с семьей. Тетя показала комнату, которая была для него предназначена, и угостила вкусным ужином. Филипп остался доволен радушием, с которым его встретили.

До декабря 1919 года Филипп Махарадзе все еще продолжал благополучно проживать в доме Туманянов. Он вел кипучую революционную работу.

Впоследствии я узнал, что Филипп как-то пренебрег правилами конспирации, вышел в дневное время из дома. Его сразу же узнали на улице и арестовали. С его бородой (он не мог расстаться с нею даже в интересах конспирации!) не узнать Махарадзе было невозможно человеку, который хотя бы раз видел его раньше. У Филиппа был паспорт Лазаря Туманяна. Полиция раскрыла нелегальную квартиру крайкома, произвела в ней обыск, нашла и изъяла ряд важных партийных документов. Хозяин квартиры и его 17-летний сын-гимназист, исполнявший отдельные поручения Филиппа и мои, были арестованы.

Однако Вергилия Туманян и после этого продолжала заботиться о Филиппе. Через моего 13-летнего брата-школьника Артема, который в то время тоже жил у них, она посылала в тюрьму передачи своему мужу, сыну и Филиппу.

Возможно, представляет интерес документ, который недавно нашел в архиве и привез мне один армянский товарищ. Оказывается, после ареста мужа и сына Вергиния обратилась в армянское консульство в Тифлисе с просьбой вмешаться в это дело и добиться их освобождения.

Как видно из этого документа, Вергиния проявила в этом вопросе тонкую дипломатию, ни слова не сказав о Махарадзе. Все найденные в ее доме большевистские документы она отнесла на мой счет, так как в это время я был вне пределов досягаемости меньшевистского правительства.

Привожу этот документ.

«Советнику дипломатической миссии князю М. Туманяну.

Настоящим имею честь сообщить, что два дня тому назад ко мне пришла жительница села Дсег (Армения) госпожа Вергиния Туманян и заявила, что во главе с начальником особого отряда 1 декабря в ее доме произведен обыск, который положительных результатов не дал. В том же часу обыскали комнату ее соседа и нашли различные листовки и книги большевистского направления. В этой комнате проживал 13-летний ученик Анушаван Микоян со своим братом Анастасом Микояном. Последний приехал из Баку на несколько дней. Особый отряд, не найдя Анастаса Микояна, кому принадлежала запрещенная литература, арестовал мужа госпожи Туманян — Габриела Туманяна, которому 60 лет, и его сына — Гайка, 17 лет, ученика 7-го класса гимназии. Сообщая об этом, госпожа Туманян покорно просит Вашего содействия в освобождении своего мужа и сына. В настоящее время арестованные находятся в Метехской крепости.

Заведующий консульским отделом (подпись), 29 декабря 1919 г.».

Мой брат вспоминал подробности обыска в доме тети Вергуш: «В тот день я был болен, лежал на тахте около окна. Готовились к обеду. Вдруг услышали топот сапог по булыжникам во дворе — дом окружали…

Тетя быстро засунула под мой тюфяк какие-то бумага, другие бросила на горящий примус, и в это время ворвались жандармы. Они бросились к примусу, схватили то, что не успело сгореть, и начали обыск.

Меня сбросили с тахты. В это время тетя закричала: «Не трогайте больного мальчика!» Но это не помогло: из-под тюфяка уже извлекли бумаги, а меня побили. Меня побили еще раз за то, что я не сказал, где мой брат Анастас.

В это же время в другой комнате били и допрашивали Лазаря и его сына Гайка. Потом их увезли в тюрьму.

Отыскивая тайник, стражники начали ломать перегородку комнаты. Они так и не нашли его, так как тайник был ловко замаскирован шкафом с посудой. (Шкаф прикрывал запасной подземный выход в сад на случай побега конспираторов во время тайных заседаний.)

Передачи, которые я носил в тюрьму, тетя Вергуш ловко маскировала пловом: на дно глубокой посудины опускалось письмо, а сверху накладывался плов. Стражник ковырял ложкой, проверяя, нет ли недозволенных вложений, но — то ли ложка была коротка, то ли посудина глубока — письма все же доходили до адресатов.

Вергиния Туманян была не только умным, передовым человеком, но и отличной матерью. Она родила семерых детей. Трое из них умерли от инфекционных болезней; три дочери и сын вступили в Коммунистическую партию. Гайк Туманян по окончании Коммунистического университета имени Свердлова начал свою службу в Красной Армии. Окончил Военную академию. Был в Испании, когда там шла гражданская война. Всю Отечественную войну провел на фронтах в качестве члена военного совета танковой армии и на Дальнем Востоке — в боях за освобождение Маньчжурии.

Когда я стал работать в Москве, Вергиния Туманян и ее муж вместе с моей матерью подолгу жили у меня. Муж Вергинии умер в возрасте 80 лет. Сама она и моя мать жили дружно, как родные сестры, и умерли в одну неделю, когда Вергинии было 85, а матери 93 года. Все трое похоронены рядом на Новодевичьем кладбище».

Последняя должность Микояна — пост главы государства — Председатель Президиума Верховного Совета СССР. Микоян отошел от власти без конфликтов и оставался все еще членом ЦК КПСС и членом Президиума Верховного Совета СССР.

Несмотря на высокие должности, которые он занимал при жизни, Анастас Микоян не был похоронен у Кремлевской стены. Он обрел вечный покой на Новодевичьем кладбище, там, где похоронены его мать, жена и теща.

С молодых лет Клим Ворошилов был мастером мистификаций — он помогал в цирке гипнотизеру. Клим притворялся спящим, и, как бы его ни звали, не подавал виду, что слышит. Гипнотизер приносил небольшой стальной прут с приделанным к нему приспособлением. Имевшиеся на сгибе этого сооружения мягкие шерстяные прокладки гипнотизер прикреплял к правому боку Климента Ворошилова, а другой шнур к левой ноге у самого колена. На мальчик ка одевались широкие шаровары и широкая ярко-зеленого цвета рубаха — одеяние маскировало крепления и своей яркостью отвлекало внимание публики. Что было дальше? Об этом рассказал Ворошилов в книге воспоминаний «Рассказы о жизни»: «Хозяин увидел меня в толпе и, как будто мы с ним никогда не виделись, обратился ко мне:

— Эй, мальчик в зеленой рубашке, может быть, ты хочешь испытать счастье?

Те, кто были рядом со мной, весело заулыбались, стали подталкивать меня:

— Иди, иди, Клим! Нечего бояться. Валяй!

Получилось даже лучше, чем было задумано.

Подталкиваемый знакомыми ребятами, я взошел на подмостки. Вначале я «заснул», потом повторял все, что мне «внушал» «гипнотизер». В заключение меня взяли на руки два цирковых артиста и понесли к шесту, обвили мою руку вокруг него, и я «повис» в воздухе, а затем оказался и совсем в горизонтальном положении.