Леонид Колосов - Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста

Но это произошло значительно позже, и к этим фактам и персонажам мы еще вернемся. А чтобы закончить тему провала государственного переворота в Италии, напомним еще раз, что часть разоблачительных документов итальянские политики и журналисты получили от советской внешней разведки через соответствующую агентуру, естественно, через людей, с которыми, в частности, работал и я. А начал всю эту историю, если помните, мой мафиозный «друг», коммендаторе Никкола Джентиле.

Кстати, старый мафиози так и не издал своих мемуаров. Мне позвонил в один из осенних дней грустный Феличе Киланти.

— Чао, Леонида. Мемуары Джентиле не состоятся.

— Что-нибудь случилось?

— Именно. Старик умер.

— Как?

— Говорят, что от инфаркта, ведь ему было под восемьдесят.

— Что же, мир праху его.

— Не знаю, мир ли! Мне по секрету сказали, что в тот день, когда со стариком случился инфаркт, на вилле у него стреляли.

А мне вспомнилось, как, прощаясь со мной последний раз, Никкола Джентиле задумчиво сказал:

— Нет, сын мой, мафия родилась не сегодня и не завтра умрет. Потому что у нее везде корни и она никому ничего не прощает. И еще потому, что она — образ нашей жизни.

Вот именно.

Я уже не говорю о самом Никкола Джентиле. В Палермо был убит со своей женой судья Джованни Фальконе, посвятивший всю свою деятельность борьбе с мафией, которая считала его своим врагом номер один. А через месяц после этого убийства в том же городе погиб от рук мафиози еще один борец с преступным кланом — судья Паоло Борсалино. Его тоже неоднократно «предупреждали». Метод мафиозной расправы повторился. Так же, как и в случае с Фальконе, мощнейший заряд взрывчатки при помощи дистанционного управления вдребезги разнес автомашину Борсалино вместе со всеми, кто в ней находился.

Да, мафия стала оставлять следы. Кровавые следы.

Итальянские масоны, кстати, тоже действуют отнюдь не в белых перчатках. О них в следующей главе.

Масоны, как и разведчики, всегда были окружены ореолом таинственности. Впрочем, если о масонах ныне говорят, как о призраках, в давно прошедшем времени, то разведчики, вернее их дела — прошлые и настоящие, — не сходят со страниц мировой печати.

Разведчик, как бы к нему ни относились, не сможет работать, если у него нет надежных агентов, добывающих секретные данные. Существует достаточно много способов вербовки агентов. Тут может быть или единство взглядов и идейная близость, или личная симпатия, или наличие у кандидата на вербовку таких слабостей, как любовь к деньгам, женщинам, азартным играм, зависть, ненависть и так далее… Но твой агент, проверенный в делах, тот, кому ты поверил, должен стать для тебя родней родного брата, ибо это та ценность, которая не имеет цены. Впрочем, не имеет цены в смысле источника информации, но рыночную цену он может иметь, ибо ты платишь ему деньги. Не будем закрывать глаза на нынешнее положение вещей — большинство агентов работает за деньги, так как давно девальвировались общечеловеческие ценности, провозглашенные и Иисусом Христом, и Карлом Марксом. Но остался реальный мир с его рыночной экономикой.

Дед — Никкола Джентиле — раскрыл мне тайные пружины готовившегося на Апеннинах государственного переворота и рассказал о масонах, потому что ненавидел американцев и итальянское правительство, мешавших ему в наркобизнесе. Завербованный мною агент Рем передал мне ценнейшие материалы о деятельности итальянской масонской ложи «Панорама-2» («П-2») и ее магистре Личо Джелли, с которым он находился в тесных отношениях. Платил я моему «другу» неплохой гонорар, а он был не очень богатым человеком. А когда я надоел Рему просьбами написать статью о внутренней политике Италии для «Известий», он мне сказал очень просто и открыто: «Я напишу о том, чего вы не знаете и что угрожает моей стране. Это не для газеты, а для твоей секретной службы. Ты наверняка работаешь и на нее. В моей порядочности можешь не сомневаться. Я знаю, чем рискую. Вы люди суровые. Но мне нужны деньги за мою работу».

Рем меня не подвел. Он работал аккуратно и честно много лет. А теперь перейдем к масонам, итальянским масонам, о которых я пишу на основании когда-то «совершенно секретных» материалов, переданных мне моим незабвенным другом.

Без преувеличения история возникновения масонских лож чем-то напоминает историю рождения ячеек мафии. И те и другие появились как средство защиты и протеста против насилия и мракобесия, с той лишь разницей, что мафия родилась на Сицилии в ХШ веке, а масонские ложи в конце XVI века в Англии. Слово «масон» — от английского слова «mason» — означает каменщик. Да, именно в Англии, когда развернулось широкое строительство каменных дворцов и соборов, длившееся долгие годы, начали складываться устойчивые артели строителей-каменщиков державших в тайне секреты работы, рецепты изготовления строительных материалов и сами орудия труда. Кстати, последние хранились в специальных, сараях «loge» — «ложах», где и собирались сами каменщики, чтобы обсудить свои дела, так сказать, без посторонних глаз и ушей. Шло время. В «братство каменщиков» стали входить уже не только строители, но и просвещенные люди, которые искали пути для борьбы против засилья Церкви и абсолютизма. Первоначальный символ масонских лож: циркуль, угольник и мастерок, — определявший профессиональное един ство людей, стал восприниматься как стремление к свободе, равенству и братству. Не случайно и первый лозунг французской буржуазной революции «Свобода. Равенство и Братство!» был взят у одной из масонских лож, которые к началу XVIII столетия широко распространились сначала во Франции, затем в Италии, а потом и по всей Европе. «Вольные каменщики» оставили свой след в истории целого ряда освободительных движений. Масонами были русские декабристы. Масоном был Джузеппе Гарибальди.

А потом с «вольными каменщиками» произошла та же история, что и с мафией. Сицилийские летучие отряды сопротивления, боровшиеся с иноземными завоевателями, перешли на содержание к крупным феодалам для охраны поместий и обширных земель, для борьбы против зарождавшихся крестьянских движений. Масонские ложи, утратившие революционно-демократические черты, стали служить иным целям. Вступление в масоны, обставлявшееся таинственным ритуалом, стало служить мостом для проникновения в высшие эшелоны власти, средством интриг, заговоров, личного обогащения.

Реакционная сущность масонства была наиболее четко сформулирована на шестом заседании Коминтерна, состоявшемся 29 июля 1920 года. Именно тогда было внесено такое предложение: «Партии, входящие в III Интернационал, должны исключить из своих рядов тех своих членов, которые примыкают к франкмасонству, как мелкобуржуазной организации; это значит, что товарищи, входящие в III Интернационал, в особенности на Западе, не имеют права принадлежать к масонам. Это предложение внесено т. Серрати…»