Крис Хит - Robbie Williams: Откровение

Но даже при этом, когда началась настоящая церемония, над участком Роба кружились пять вертолетов.

«Мы не успели в спальню войти, — отмечает он, — как нас засняли длиннофокусным объективом. Мы сидим в шезлонгах — так нас сняли через окно с вертолета».

Еще один тонкий нежный момент жизни, один из самых особенных дней, пошел в мир в виде зернистой фотки.

Но были и фото гораздо лучшего качества, с четким фокусом, показывающие почти все, что происходило в тот день, даже за закрытыми дверями — более 37 страниц для любого, кто готов выложить два фунта. Учитывая исторически сложившуюся борьбу Роба с масс-медиа и его бесконечные попытки защитить свою частную жизнь, одно решение, принятое в то время, выглядит полной неожиданностью: продать освещение свадьбы журналу «Hello!».

За этим решением стояла чистая прагматика. Роб понимал, что неизбежно будет происходить в этот день, вне зависимости от того, дадут они кому-нибудь доступ или нет. Насколько Роб понимал, что хотя чек выпишет «Hello!», но журнал сделает это от лица всей прессы. «Мы подумали вот что: вертолеты все равно будут над нами висеть, где мы бы ни были, и мы либо сильно расстроимся и дадим испортить этот свой прекрасный день, либо мы разрешим снимать, они нам за это заплатят. Это помогло понять, что они все будут делать нечто, что десекрализирует священное действо. Кольцо окупилось и свадьба окупилась».

Помимо всех этих фото кавер-стори журнала «Hello!» вышла традиционной: бесконечные списки людей, мест и вещей, курсивом выделенные ключевые романтические моменты, хоть и в нормальном стиле Роб-и-Айда. Свадебный торт? Тройной: красный бархат, морковный, ваниль-кокос. Первый танец? Гарри Коник-младший исполняет песню «It Had To Be You».

Также — смягченная и облагороженная история о том, как начинался их роман. Роб рассказывает, как на предыдущее Рождество делал предложение, вдохновившись тем, что каждый раз, когда он разделял колоду карт — выпадала дама червей.

«Поскольку я верю в мистику, знаки и все такое, — объясняет он, — это наполнило мне душу и я перестал беспокоиться о том, правильную ли я девушку выбрал».

Так что он уговорил Айду поехать утром в Рождество в их любимый «Кофе-бин». По пути они остановились у нового дома, который в тот момент ремонтировали, и Роб попросил ее выйти из машины. Это место — точно то, где они повстречались четыре года назад. Она тогда приехала на свидание вслепую на машине друга. Сейчас Роб дал ей четыре игральные карты, четыре дамы, на каждой черным маркером написав: «Выйдешь. За. Меня. Замуж?». И встал на одно колено. Она сказала: «да».

«Я вообще не собирался жениться ни на ком. Никогда, — утверждает Роб. — Но в один день все изменилось полностью. Появилась та, кто разделяет твои интересы и любит тебя — и это нечто невероятное. Я не могу словами описать, как прекрасен был тот день. Лучший день вообще».

Май 2016 года

Роб ожидает в другой гримерке шоу Loose Women, пока Айда переоденется. Он думает о ее дне рождения на следующей неделе. Говорит, что решил, что написать на праздничном торте:

«Поздравляю! Ты — самая старая, с кем я спал!»

Правда что ли?

«Нет!» — усмехается он.

В машине у них своя серия вопросов-ответов.

«Ты казалась очень уж расслабленной», — говорит он.

«Там просто такой вихрь тебя закручивает, что непонятно: ты все нормально делаешь или смехотворно, — объясняет она, замечая, что прямых эфиров раньше не вела. — Это такая смесь страха с эйфорией. Но больше эйфория все-таки. Мне понравилось. Вне моей зоны комфорта довольно комфортно. Нужно стать дикой, но защищенной».

Он везет Айду на встречу с женой своего менеджера, Дэвида Энтховена, Мерен. Они сходят куда-нибудь пообедать и пройдутся по магазинам. А он в это время на пару часов засядет в студию с Гаем Чемберсом.

Сначала, сидя вместе на заднем сидении, они записывают на айфон поздравление к свадьбе одного из друзей Олли Мерс, в финале крича в унисон: «Сам не знаешь, что делаешь!» Роб затем начинает обдумывать — но не ожидать с нетерпением — грядущий Soccer Aid. Идея эта им с Джонни пришла как разовая акция, воплощение детской мечты. Но им было приятно, что по ходу дела получается заработать денег и помогать людям. Но теперь при приближении даты мероприятие вызывает страх. «Начало в январе, и я волнуюсь. Я-то поначалу хотел один раз провести такое, и все, но вот уже десять лет этим занимаюсь». Он говорит, что в любом случае сделает все, что должен — «это большое дело, которое поддерживает британский ЮНИСЕФ…» — но произносит это с таким выражением, как будто его год чем-то запятнан.

«Из дома я бы сам посмотрел с удовольствием, — говорит он, — но весь процесс меня в какие-то смешанные чувства вгоняет. Я думаю за месяцы до события, и меня это достает. Для меня вообще кошмар полный — так плотно общаться с таким количеством народа столько времени. Мне не очень приятно, что многие пялятся на меня как на диковинку. А многим людям притом совершенно ясно, что я в больших компаниях не в своей тарелке. Что еще больше нервирует. Не мое это. В общем, чувствую, возвращается оно . Оно самое».

Он говорит, что у него уже заранее психосоматическое заболевание началось. В прошлом году он себя убедил в том, что у него тропическая болезнь, даже настоял на том, чтобы провериться в Клинике тропических заболеваний. «Я просто паникую насчет того, что я — дутая фигура, а вокруг столько народу, — объясняет он. — Там, мягко говоря, я не в зоне комфорта». На этот раз он пытается что-то придумать, чтоб сделать ситуацию терпимее — не открывать особо душу и не участвовать в общественных мероприятиях, которые его ввергают в панику. Но голос его звучит не слишком-то оптимистично.

Он говорит, что в последнее время его навыки общения ухудшились. Я считаю, что со стороны наоборот — кажется, что улучшились. «Хуже, чем у кого угодно!» — повторяет он с вызовом, но в то же время как бы подшучивая над собой, и разражается смехом. Потом он рассказывает, что когда недавно ему пришлось дать интервью по поводу Soccer Aid, то после 40 минут притворства у него «мозг взорвался». Например, его спросили о лучшем воспоминании про Soccer Aid. Он тут же понял, каким был бы честный ответ: «Заправка-стоянка в Киле. Там я съел „сэндвич пахаря“, потому что неделю без углеводов жил. Так вот: гигантский сэндвич, напиток Ribena и пакетик Skips по дороге в Лондон».

В лондонской студии Гая Чемберса Роб слушает наговоренное голосом комедийного актера Стива Ферста для трека, который будет заглавным на новом альбоме — The Heavy Entertainment Show . Ему не кажется, что эта версия лучше той, что он записал в Лос-Анджелесе. Та — совершенно смехотворная, многословная, в духе ведущего боксерского соревнования: «Леди и джентльмены!.. Лучший в мире артист развлекательного жанра!.. Вес!.. Двести миллионов фунтов!.. Действующий чемпион мира развлечений в легком и тяжелом весе!.. Здесь, сегодня вечером, на пике своей музыкальной формы!.. Мистер Робби Уильямс!»