Крис Хит - Robbie Williams: Откровение

«Привет, Падси! Привет, Падси!» — обращается он к собаке-артисту, которую приводит ее дрессировщик.

Роб спрашивает, летал ли уже Падси частным самолетом. Говорят — летал, да.

«И изменился ?» — интересуется Роб.

Джози и Айда хотят запостить фото Роба с Падси. Они написали к картинке «Мы любим Падси», но автозамена переправляет на «мы любим писку». Слава богу Айда это заметила перед тем, как нажать «опубликовать».

Роб исполняет две песни, сначала последний сингл «Different», затем «Mr Bojangles». Между ними обычные шутки-прибаутки с Дэвидом Уоллиамсом, который в финале говорит: «Гари Барлоу… кавалер Ордена Британской империи. Робби Уильямс… — тут он заглядывает в королевский ящик, — ничего . Вы организуете один день рождения…»

Затем ему говорят не уезжать, потому что все исполнители будут встречаться с королевой. «Блин, ну как же скучно — ждать, — жалуется он. — Мы что, этого года мало ждали?» Наконец он сообщает, что идет поискать группу One Direction. Отчасти потому, что интересно — их тоже попросили остаться?

«Если они уехали, то я тоже пошел отсюда», — обещает он.

«Робби Уильмс!» — провозглашает он с деланным пафосом, входя в гримерку. «Зашел убедиться, что вы здесь. Потому что если вы здесь, то я останусь и буду приветствовать королеву со всеми, а если вас нет, то я тоже домой поехал. Мне, блин, скучно уже».

«И нам очень скучно», — кивает Ниалл.

Они болтают. Сперва о видеоиграх. Потом Роб спрашивает, кто им нравится, а они в свою очередь задают ему тот же вопрос.

«Жена моя, — отвечает он. — Ага. И это прям круто, блиин. Не бойтесь детишек заводить. Ну, лет через пятнадцать, парни».

Они спрашивают, как ему отцовство.

«Просто блеск, сука, — говорит он им. — Блестяще. Я просто обсирался, думал, что это вообще одна из крутейших целей, что я достиг в жизни, и что жизнь для меня на этом закончится. Но жизнь наоборот стала полнее. И я ее люблю до мельчайших подробностей. И, пожалуйста, не надо — это вот честно, берите-пользуйтесь — когда найдете хорошую девочку, которая, блин, клевая во всем, когда тебе под тридцать, вот не бойтесь заводить детей. Это — просто великолепно». Он умолкает на время. Потом добавляет, так, как будто группы One Direction уже здесь нет: «Вот это был серьезный и нужный разговор. Я с парнями поговорил по-серьезному».

После этого они разговаривают об искусстве писать песни и гольфе, а Роб спрашивает, учится ли кто-нибудь из них играть на музыкальном инструменте, и каком. Когда выясняется, что почти все учатся играть на гитаре, Роб их ругает: «Не, ну это никуда не годится — так вы превратитесь в Gypsy Kings». Потом он приглашает их, когда окажутся в Лос-Анджелесе, сыграть с ним в футбол. А еще он упоминает недавнюю шумиху в таблоидах — один телохранитель One Direction продал свою историю. Они все хохочут, понимая, о чем речь; они обратили особое внимание на тот пассаж, где телохранитель говорит, что-де они «успешнее The Beatles».

«Да, но он это сбалансировал „они просто шутят“, — замечает Роб, который эту статью прочитал внимательно. — Он не просто так бросил „мы успешнее The Beatles, мы правда так думаем“. Там написано: „Ох, в автобусе они сами над собою смеялись“. И мы такими были». Он имеет в виду группу Take That. «Хотя Гарри правда верил, что мы такие», — добавляет он.

«Ну поделитесь слухом каким-нибудь, пока я здесь, — говорит он. — Мне реально дико скучно. Вы жаловались, что ждать приходится слишком долго? Вы, может, обсуждали, чтоб подвести королеву?»

Они все отвечают, что нет.

«Ах, — говорит он тоном эдакого знающего дядюшки и как будто делая себе заметку на память, — ну вы еще до этого не дошли».

«Милые мальчики», — говорит он, вернувшись к себе в гримерку. Наконец Роб может идти на сцену на поклон публике. Его ставят рядом с Алишией Кис. Мы, все те, кто с ним, поставлены в плохо освещенную боковую часть сцены, вроде бы далеко от всех, и как же мы удивлены, когда внезапно видим королеву и принца Филиппа всего в паре метрах от нас — они идут мимо нас. Принц Филипп, бросив на нас взгляд, замечает сухо «А вы, парни, всегда стоите в темноте».

Несколько минут спустя мы снова встречаемся с Робом.

«Ну знаете, она совсем не такая, как я думал, — заявляет он. — У меня предрассудки сплошные были».

«Кто, королева?» — уточняет Джози.

«Да нет, — отвечает Роб. — Алишия . Она здесь весь день была, участвовала в генеральной репетиции, чего я не делал, и она мне все советовала: иди туда, сделай то, се… Храни господь Алишию Кис. Какая милая. Какая чудесная».

А по поводу королевы…

«Королева, — комментирует Роб, — вообще не знала, кто я такой. Она спросила „вы же тот человек на веревках?“ В начале представления на веревке спустился Дэвид Уоллиамс. „Я подумал: мог бы домой уехать“».

«А ты что сказал ей?» — интересуется Айда.

«Я сказал, нет, мадам, но я на них бывал».

«А она чего?»

«Это ведь очень трудный этап, не так ли?»

Роб уверен, что она имела в виду не его возраст тридцать-с-чем-то.

«Я такой, мадам, сегодня был прекрасный этап. Ну и все».

Но есть еще деталь.

«Я пожал Герцогу Эдинбургскому руку по-масонски, — говорит он, — чтобы просто проверить, как он отреагирует».

И что?

«И ничего. Он не один из них, точно».

К концертам в O2 история о том выходе на поклон — исправленная и приукрашенная — уже стала номером концерта.

«Она, черт возьми, вообще не в курсе, кто я такой, — рассказывает он публике. — Ни черта не знала». Первую встречу в Букингемском дворце он описывает так: «После меня представили королеве, и она решила, что я из группы Madness». После чего рассказывает о недавнем рандеву: «…а потом, когда мы все стояли там шеренгой, она, вот кроме шуток, блин, решила, что я — дрессировщик Падси…»

Концерты в O2 проходят исключительно хорошо — никаких нервирующих его случаев, а все выступление его в целом, кажется, устраивает. Он явно все держит в своих руках.

После второго вечера Роб сидит с отцом за «поляной» за кулисами. Пит сильно впечатлен тем, что только что увидел, и позволил себе пару рюмок, чтоб расслабиться. Мне кажется, последовавшая беседа для Роба странновата — тонкая линия между отцовской гордостью и удивлением от встречи со звездой — но что-то в ней в то же время есть очень честное и трогательное.

«Я так горд за тебя, сильнее гордиться прям невозможно», — говорит Пит. Память возвращает его в прошлое, в те годы, когда он был комиком. «Я тут говорил Роберту, что когда я работал — я работал перед аудиторией в четыреста человек, в пятьсот, даже тысяча у меня была, не важно. И я со сцены их контролировал. Собственно, этим ты на сцене и занимаешься. Ты выходишь из-за кулис и начинаешь контролировать публику, держишь их. Теперь я вижу, как мой сын то же самое делает с двадцатью тысячами, сорока тысячами. С той самой секунды , что он выходит на сцену, в течение двух секунд, что он там. А я смотрю на него, знаю, что он делает, я в его голове, но вот когда он выходит… твое дело. Этому не научишь. Не научишь этому. Можно смотреть, учиться… но вот харизму ты не выучишь. Другого такого не будет, после него не будет другого, такого как он. Думаю, что все. Никого мы не сделаем на „X Factor“ или этом мать его „Британия ищет таланты“, чтоб перед ним на поле сорок тыщ или пятьдесят. Не будет такого никогда. Ни у какого человека не будет такой харизмы. Потому что тому, что у него есть — этому не научишь. Если он поворачивается направо — это потому, что надо ему повернуться направо. А не налево. Потому что внутренний голос ему подсказывает: вот так делай сейчас. Его мускул говорит: сейчас улыбнусь или сейчас зарычу, вот в этот конкретный момент. Или — посмотрите, как я буду выглядеть, как бы ни выглядел. Потому что все это в нем. Так работают профи».