Александр Севастьянов - Русское движение за тридцать лет (1985-2015)

Судя по показаниям обвиняемых, дело было не совсем так. В феврале 2009-го Максим Баклагин [161]встретился в Дубне со школьными друзьями — Вячеславом Исаевым, Юрием Тихомировым, Иваном Козловым и Игорем Майшевым — чтобы поставить их перед определяющим жизненным выбором. Двое последних участвовать в акциях отказались. Двое других согласились. Каким образом сам Баклагин пришел к необходимости стать активистом подполья, я не знаю. Но так или иначе, а группа решительно настроенных молодых образованных людей сложилась и вскоре действиями подтвердила верность своим идеалам и намерениям.

Суть дела, как о том договорились Горячев и Тихонов, состояла в том, чтобы совершались резонансные убийства с четким националистическим оттенком. Общество должно было быть взбудоражено постоянно происходящими актами, совершенными от имени русского политического подполья. Это беспокойство должно было затронуть и высшие политические круги. Власть должна была крепко задуматься и в конечном счете пойти на диалог с «вменяемой» частью тандема, на роль которой готовился «Русский Образ». С этой целью после каждого очередного знакового убийства Тихонов рассылал информацию в СМИ и Рунет.

По версии ФСБ, стратегию подопольной борьбы полностью определял Горячев.

Хасис: «Кого убивать, решал лично Горячев».

Тихонов на очной ставке с Горячевым, отвечая на вопрос адвоката Горячева, сколько людей они предполагали убить для достижения своих целей: «Сколько Горячев сказал, столько бы и убили». В другом выступлении Тихонов пояснил: «Я неоднократно убеждался в политическом чутье Горячева и его интеллектуальном превосходстве над собой». Во многом за это он и поплатился.

Роль самого Тихонова заключалась в том, чтобы передавать приказы Горячева боевой группе. И затем пиарить мероприятие с помощью интернета и СМИ, непременно используя при этом марку БОРНа. Пресс-релизы писали иногда они вдвоем, иногда Тихонов в одиночку.

С 2007 по 2010 гг. под названной маркой был осуществлен с десяток громких убийств. Поначалу это будоражило общество, сдвигая вправо всю общественную ситуацию, стимулируя активность других групп и одиночек. Кто знает, к чему бы это привело, если бы группе и дальше сопутствовал успех. Но кончилось все не так, как мечталось организаторам и идеологам подпольного формирования.

Анализируя причины неудачи, приведшей Горячева и Тихонова к сокрушительному краху, к провалу так успешно развивавшегося плана, надо отметить следующее.

1. Первая и главная причина— недооценка профессиональной опытности, технической оснащенности и политической влиятельности ФСБ.

Молодые подпольщики считали себя очень хитрыми, умными и глубоко законспирированными. «Никита был очень осторожен, никогда в открытую никому не звонил, встречались без мобильных телефонов», — подчеркивает Хасис, добавляя, что ее избранник доставал поддельные паспорта. Выходя на дело, участники БОРНа маскировались, одевали разные, в том числе и женские, парики и т. д. Но этого оказалось слишком мало для их безопасности; профессиональными конспираторами они так и не стали, выучки не хватило. Они совершали порой элементарные ошибки.

Работая над книгой о Никите и Жене, я поразился той наивности, с которой они запоздало удивлялись и возмущались тем, что в их съемной квартире незаметно для них была установлена не только подслушивающая, но и подсматривающая аппаратура. Между тем, именно детальный анализ стенограмм прослушки позволил следствию выйти почти на всех членов подполья и определить, какие преступления они совершили и какие планировали.

Подстать тому были и иные проколы. Так, находясь на нелегальном положении, Тихонов стал брать уроки ножевого боя у малознакомого человека, скорее всего агента ФСБ, который, как я думаю, выследил и сдал его органам. Недостаточно аккуратно пользовались они мобильниками, забывая, что личный телефончик есть первейшее средство слежки за его владельцем. Не говорю уж об иллюзии недоступности для контроля таких разрекламированных по части защищенности устройств, как скайп и т. п. А компьютеры Ильи и Никиты! Львиную долю компромата на своих хозяев предоставили ФСБ именно эти электронные друзья, весьма «разговорчивые» в руках специалистов.

Гораздо худший пример наивности и доверчивости демонстрируют хроники допросов Никиты и Ильи. Поверив на слово «карманному» (для следствия) адвокату Евгению Скрипилеву, следователю Игорю Краснову, эфесбешному начальнику Виктору Шаменкову, пытаясь с ними торговаться и договариваться, они добились лишь одного результата: показали всему миру, что сотрудничать в подобных случая со следствием категорически не следует, это не дает никаких гарантий, кроме одной: гарантированно ухудшает во всех смыслах положение фигурантов дела.

На последнем суде Тихонов поставил вопрос ребром: по его-де приговору можно будет заключить, стоит ли вообще кому-либо когда-либо сотрудничать со следствием. Он просил изменить приговор и снизить срок. Оставив приговор (пожизненный срок) без изменений, суд ответил на этот вопрос однозначно отрицательно.

Самая большая ошибка Горячева на этом в целом вообще ошибочном пути: поверив обещаниям следствия, он сдал, оговорил Никиту и Женю. Этим он себя не спас, а людей погубил и дело своей жизни (теперь это можно однозначно так характеризовать) загубил. В целом он, испытав головокружение от успехов, проявил непростительное легкомыслие, излишнюю самоуверенность, утрату бдительности и чувства самосохранения. Горячев грубо нарушал правила конспирации, был халатен, нестрог к себе, облегчив этим задачу противнику, дав ему в руки козыри, рычаги давления. А когда начали давить — оказался не готов к сопротивлению, дрогнул, сдал напарника, решив, как ящерица, спастись ценой потери (мол, потом новый хвост отрастет). Чем все это обошлось для всех и для него самого, в первую очередь, теперь очевидно.

Хотя уж кого-кого, а именно Тихонова-то сдавать Горячеву было никак нельзя. Ведь для ФСБ это был единственный ключ к нему самому и всему его проекту. Хасис вполне правильно расставляет акценты: «Горячев был ключевой фигурой этого замысла. Именно поэтому своей безопасности и конспирации он уделял особое внимание, апеллируя к тому, что таких людей, как участники БОРН, — их тысячи и они заменяемые, а таких, как он и его “Русский Образ”, — единицы. Горячев контактирует только с Тихоновым и ни с кем больше — это было условием Горячева к Тихонову». Все, вроде бы, сам понимал — и все же… Ну, помариновали бы его в СИЗО, ну, навесили бы какую-нибудь вину лет на пять. Но все не то, что ныне. Плоды своего слабодушия и наивности Горячев будет теперь пожинать до конца дней.