Дуглас Смит - Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Эти детали очень важны для понимания истоков начавшегося в сентябре 1907 и продолжавшегося до мая 1908 года расследования связей Распутина с хлыстами. В 1908 году расследование было прекращено и четыре с половиной года не имело хода, возобновившись в сентябре 1912 года. Следственные материалы на 108 листах с пометкой «секретно» хранилось в «Тобольской духовной консистории секретном деле по обвинению крестьянина слободы Покровской Тюменского уезда, Григория Евфимиева Распутина-Нового, в распространении им лжеучения, подобного хлыстовскому, и образовании общества последователей своего лжеучения». Документы имели сложную историю. После революции они оказались за пределами России и были выставлены на аукцион «Сотбис» в Лондоне в 1994 году. Впоследствии документы были возвращены в Россию и в начале 2002 года помещены в Государственный архив Российской Федерации в Москве, где и хранятся по сей день – «Фонд 1467, опись 1, единица хранения 479а». Лишь немногие биографы Распутина имели возможность познакомиться с этими бесценными документами 9.

Дело раскрывает причины проведения расследования. Они кроются в событиях в Сибири, а вовсе не с происходящим в Санкт-Петербурге, как это часто полагают. Многие ошибочно считают, что инициатором расследования была не кто иная, как великая княгиня Милица – она считала, что Распутин стал слишком независимым и самостоятельным. Разгневанная его бесстыдством, она решила его уничтожить 10. Но, судя по документам дела, ни Милица, ни другие столичные персонажи не имели никакого отношения к началу расследования. Распутин продолжал пользоваться симпатией «черных принцесс» и после 1907 года. Судя по информации, собранной о Распутине в Покровском, Милица даже приезжала сюда «инкогнито» в 1907 году и была одной из тех, кто посылал ему «значительные денежные суммы» 11. Нет, совершенно ясно, что причиной расследования стали подозрение и зависть, возникшие на родине Распутина, в Западной Сибири 12.

Сам Распутин многое объяснил в «Житии опытного странника», написанном в том же году. Он писал, что, когда вернулся домой с деньгами на строительство церкви, полученными от Николая, завистливые священники стали распространять о нем грязные слухи, утверждая, что он еретик и «поборник самых низких и грязных сект». Распутин утверждал, что даже епископ Антоний Тобольский настраивал священников против него 13. На собрании 22 мая 1907 года Распутин предложил односельчанам пять тысяч рублей, полученных от царя. Односельчан он просил только о том, чтобы они тоже пожертвовали хоть какие-то деньги. Но затея его ничем не кончилась: церковные старшины заявили, что их устраивает имеющаяся церковь, и отказались собирать средства. Односельчане тоже не поддержали Распутина, сказав, что им больше нужна новая школа. В конце концов новая церковь так и не была построена. На имеющиеся деньги Распутин купил реликварий для существующей церкви, большие кресты (один золотой, второй серебряный) и серебряные лампады для иконостаса. (История о разногласиях в деревне по поводу предложения Распутина была описана в местной газете в мае – имя Распутина впервые появилось в прессе 14.) Но Распутин не потерял надежды. В письме к Николаю и Александре, написанном в декабре 1908 года, Распутин все еще говорит о строительстве церкви на полученные от них деньги. Это еще не сделано, но будет «скоро» и станет великим утешением для всех 15. И все же распутинская церковь осталась только мечтой.

Односельчане (по крайней мере, значительная их часть) относились к Распутину с растущим подозрением. А что они могли подумать о крестьянине, который не трудится целыми днями в поле и не занимается каким-то ремеслом, как они, но в то же время может позволить себе большой дом? Где он нашел деньги, у кого их получил и за что? Что стало со скромным странником, который бродил босиком, питался скудной пищей, а теперь путешествует на паровозах и пароходах и похваляется знатными друзьями в Петербурге? Это было уже чересчур. Это было неправильно. И многие настроились против Распутина.

В ответ на распоряжение Антония от 14 сентября отец Никодим Глуховцев через пять дней приехал в Покровское, чтобы собрать показания местных жителей.

Сначала он побеседовал с отцом Петром Остроумовым. Священник хорошо отозвался о Распутине, его семье и образе жизни. Он знал Распутина с 1897 года, когда приехал в эту деревню. И всегда Распутин вел исключительно христианский образ жизни, следовал всем обычаям и обрядам, соблюдал религиозные праздники. Так же жили и члены его семьи – жена, трое малых детей и отец, а также женщины, которые жили с ними. Остроумов сказал, что их можно назвать «образцом для подражания» – семья строго соблюдала все посты и регулярно посещала церковь. Распутин работал как обычный крестьянин: он сам выполнял всю работу, но в последние два года стал часто отлучаться из дома, и семье пришлось нанимать работников. Остроумов сообщил, что Распутин показывал ему фотографии с Феофаном и Сергием, сделанные в Петербурге, а также с другими высокопоставленными служителями Церкви.

Тем не менее он слышал пересуды крестьян о том, что Распутин «пользуется популярностью непорядочного человека как изменившего своей вере православной». Его поездки, неожиданное богатство, женщины, живущие в его доме, и его поведение вызывают подозрения. Некоторые даже говорили о трагической судьбе крестьянской девушки из деревни Дубровская. Говорили, что Распутин взял ее в паломничество и заставил идти босой по снегу. Она заболела чахоткой и умерла 16. Вспомним, что поначалу Остроумов был противником Распутина, когда того только начали называть святым старцем.

Псаломщик Петр Быков также отозвался о Распутине положительно. Он сказал, что за шесть лет, что он жил в Покровском, Распутин «постоянно ходил в храм и стоял на клиросе». После каждой службы он целовал иконы. Но в то же время молился он довольно странно: «сильно размахивая быстро руками, делая при этом гримасы».

Затем Глуховцев побеседовал с Евдокией Корнеевой, двадцативосьмилетней просфорней местной церкви. Она высказалась иначе. Шесть лет назад она провела ночь в доме Распутина, когда проходила через деревню во время паломничества. Распутин попытался поцеловать ее, а когда она сказала, что это неправильно, он ответил, что ничего греховного в этом нет и «духовное лобзание» у них общепринято. Когда он показывал ей свою часовню в конюшнях, то подскочил к Евдокии и поцеловал ее в щеку. Он сказал, что «раз во время сношения его с женой ему будто являлась Св. Троица в свете» 17.

Информация, которую Глуховцев собрал в тот день, была противоречивой и неубедительной. Поэтому через два месяца он вернулся, чтобы побеседовать с тем, кто знал Распутина лучше. Отец Федор Чемагин познакомился с Распутиным в 1905 году и много раз бывал в его доме на собраниях, посвященных духовным наставлениям, молитвам и пению. На первой встрече Распутин рассказал ему о своих странствиях и о видных служителях Церкви, с которыми он познакомился – в частности о Феофане, или «Фенофанушке», как называл его Распутин. Он показал Чемагину свою фотографию с Гавриилом из Седмиезерной Казанской пустыни. Распутин сказал, что в 1905 году приехал в Петербург, чтобы завести знакомства при императорском дворе, и вернулся оттуда с Ольгой Лохтиной и женой священника Медведя. Но в том же году произошел один случай, который отвратил Чемагина от Распутина. Он случайно зашел к нему, и тут «в комнату вошел мокрый из бани сам Григорий, а чрез несколько минут из той же бани пришли и все живущие женщины, тоже мокрые и парные». Тогда Распутин признался Чемагину, что «есть за ним слабость ласкать и целовать “барынишек”, и между прочим сознавался, что был вместе с ними в бане». Среди женщин, которые бывали у Распутина в Покровском, Чемагин назвал Хионию Берладскую и Зинаиду Манчтет. Распутин обращался с ними довольно фамильярно: «обнимал их за талии, ласкал, ходил с ними гулять под ручку, называл всегда их ласкательными именами: “Хоня”, “Еля”, “Зиночка”». Тем не менее Чемагин признавал, что сам Распутин и его домашние – образцовые христиане. Они регулярно посещают церковь, искренне молятся и часто жертвуют на церковь 18. Это же подтверждают слова местного крестьянина, который в начале 1918 года говорил проезжавшему через Покровское Сергею Маркову об умершем Распутине: «Хороший мужик был, душевный… Нашему брату много помогал… Поди в селе ни одного двора нет, кто ему пятерку, кто тройку, а кто и пятьдесят рублев не должен… Как приедет из Питера, так и начинает помогать… Одно слово, Божий человек» 19.