Дуглас Смит - Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Радциг продолжал распространять грязные сплетни в салоне Богдановичей много лет. В декабре 1910 года он рассказал, что все во дворце презирают Вырубову, но она постоянно находится с императрицей, и никто не смеет слова сказать против нее. Каждое утро в 11.30 император удаляется в свой кабинет, а императрица уединяется в ее спальне с Вырубовой. «Какое жалкое и постыдное зрелище!» – записала Александра Богданович в своем дневнике, явно намекая на сексуальные отношения между двумя женщинами. Касательно здоровья императрицы Радциг говорил, что она вовсе не больна, а все это чистое притворство. Единственная болезнь императрицы носит «психиатрический» характер. Радциг рассказывал, что она могла лежать, словно мертвая, а потом неожиданно вскакивала с постели, словно ничего и не было, но потом так же быстро падала, как подкошенная 18.

Дедюлин тоже рассказывал о странном человеке, который посещал Вырубову, генералу Александру Герасимову, начальнику петербургской охранки. Все это казалось Дедюлину любопытным. Он пытался разузнать что-то об этом человеке, но это ему не удалось. Дедюлин начал опасаться, что предполагаемый святой может оказаться террористом, злоумышляющим на жизнь императора. Дедюлин обратился к Герасимову, который никогда не слышал имени Распутина, и попросил его разузнать, кто этот человек. Подобный страх имел под собой основания. Крестьянка Анна Распутина, известная террористка из партии социалистов-революционеров, пыталась убить великого князя Николая Николаевича и министра юстиции Ивана Щегловитова. Ее и нескольких других террористов схватили, прежде чем они смогли осуществить свой замысел. Анна была повешена вместе с шестнадцатью другими террористами 1 марта 1908 года 19. Фамилия, социальное происхождение, время знакомства Распутина с монархом (насколько им было известно) – все это вызывало подозрения и казалось весьма опасным.

Герасимов запросил информацию из Сибири. В мемуарах он писал, что получил документы, в которых описывалась беспутная жизнь Распутина – воровство, пьянство, соблазнение женщин. Он узнал, что Распутина не раз сажали в тюрьму и что ему пришлось бежать из родной деревни. (Конечно, это неправда. Мемуары Герасимова явно конъюнктурны 20.) В то же время агенты Герасимова следили за Распутиным в Петербурге. И им представилась та же картина. В мемуарах он описывает Распутина грубым и распутным злодеем. В конце концов Герасимов сделал вывод о том, что Распутина «на пушечный выстрел» нельзя подпускать к императорскому двору.

Свои соображения Герасимов изложил премьер-министру Петру Столыпину. Судя по его мемуарам, ему удалось убедить Столыпина поговорить о Распутине с царем, что тот и сделал во время следующей же встречи. Но Николай сказал Столыпину, что Распутин – это не его дело. «Но почему он вас так заинтересовал? – спросил Николай. – …Это Мое личное дело, ничего общее с политикой не имеющее. Разве Мы, Я и Моя Жена, не можем иметь Своих личных знакомых! Разве Мы не можем встречаться со всеми, кто Нас интересует?»

Столыпин был тронут наивностью царя. Он попытался объяснить Николаю, что русский монарх не может поступать по своему желанию даже в личной жизни, поскольку он является воплощением самой России, на него устремлены взгляды всех его подданных, и поэтому он никогда не должен быть связан с тем, что может повредить его образу и духовному авторитету престола. Николай внял этим словам и пообещал никогда больше не встречаться с Распутиным. Столыпин уехал в полной уверенности в том, что открыл царю глаза на опасность общения с Распутиным и что царь поведет себя соответственно. А вот Герасимов не был в этом так уверен. Он приказал агентам усилить слежку. Конечно, Распутин не только не прекратил общения с Вырубовой, но еще и продолжал встречаться в ее доме с императрицей.

В это время Николай попросил Дедюлина и своего адъютанта, полковника Александра Дрентельна, встретиться с Распутиным и составить мнение о нем. Оба высказались о нем весьма критически. «Это умный, но лукавый и лживый мужик, обладающий к тому же некоторой долей гипнотизма, которой он и пользуется» 21.

Герасимов обратился к Столыпину с предложением запретить Распутину появляться в столице – поскольку Столыпин был министром внутренних дел (он занимал два самых важных министерских поста одновременно), он вполне мог это сделать. Столыпин неохотно согласился. Но Распутин как-то узнал об этом плане и начал действовать первым. Он стал ночевать в домах своих высокопоставленных поклонников и на шаг опережал агентов Герасимова. Однажды, вернувшись в Царское Село, он сумел проскользнуть мимо агентов полиции на вокзале, прыгнул в ожидавший его автомобиль великого князя Петра Николаевича и уехал. Агенты выслеживали его у дворца великого князя три недели, но от губернатора Тобольска узнали, что Распутин недавно приехал в Покровское. Кто-то явно помог ему ускользнуть 22.

Действия Столыпина и Герасимова стали первым серьезным испытанием для положения Распутина при дворе. И первой его серьезной победой.

Встречи с Распутиным продолжались. 17 августа 1908 года Николай записал в дневнике, что вернулся в Петергоф в 18.30 и застал Александру за разговором с Распутиным 23. Это удивительное откровение. Распутин и Александра встречались наедине, во дворце, без царя – а его это совершенно не беспокоило. О чем думала Александра? Как она могла не понимать, что об этом пойдут грязные слухи? Подобные встречи не могли не вызвать подозрений у придворных, и об этом могло стать известно повсеместно. Николай же не испытывал ни гнева, ни тревоги, ни разочарования в жене. Он просто радовался, что приехал достаточно рано и сумел застать их обоих.

Следующая встреча с Распутиным произошла 19 ноября, на этот раз в доме Вырубовой, где они общались довольно долго. По отъезде Распутин написал императорской чете утешительное письмо:

«Я спокоен, вы узнаете мудрость от меня, но потом будут разные напасти, только тогда вы будете готовы, вы увидите это и поймете» 24.

«Чего любишь – там бывают скорби, и Бог то отбирает, потому что вы сильнее, когда были детки и по-детски плавали, то Он по-детски на вас смотрел, а когда сделались сильнее и мужественнее в духовной радости, то Господь послал страшек и поворотил на радость и всей земле на славу» 25.

В Рождество Николай и Александра вместе с Распутиным зажгли елку в доме Вырубовой и были там до полуночи. «Было очень приятно», – записал Николай 26. В тот год у Вырубовой была и сестра Николая, Ольга. Ей вечер показался менее приятным:

«Похоже, Распутин был рад моему приходу. После того как хозяйка вместе с Ники и Алики отлучились из гостиной на несколько минут, Распутин поднялся, обнял меня за плечи и начал гладить мне руку. Я отодвинулась от него, ничего не сказав. Я просто встала с места и присоединилась к остальным. Этим человеком я была сыта по горло. Я невзлюбила его еще больше, чем прежде. Хотите – верьте, хотите – нет, но, вернувшись в Петербург, я совершила странный поступок: пошла к мужу в его кабинет и рассказала ему обо всем, что произошло в домике Анны Вырубовой. Он выслушал меня и с серьезным лицом посоветовал мне избегать встреч с Распутиным в будущем. В первый и единственный раз я знала, что муж прав» 27.