Дуглас Смит - Распутин. Вера, власть и закат Романовых

Можно представить, как нравились подобные слова Александре.

Если Александре было трудно мириться с несовершенством окружающих, Распутин прощал легче. Несмотря на все разговоры о мучениях и страданиях, в писаниях Распутина практически ничего не говорится об отмщении. Месть была чужда ему. Все в руках Господних. И вот такое всепрощение императрице было чуждо.

Распутин почти всегда демонстрировал сочувствие к другим. Это чувство естественным образом проистекало из его признания несовершенства человеческой природы. Люди – создания грешные. Все не могут быть истинными христианами и воспринимать красоту Божественной любви и мудрости. «Золото известно, а бриллианты, хотя и ценны, но не всем понятны. Так и духовная жизнь не всем вместима». Легче всего найти Бога смиренным и бедным. Обычный человек несет Бога в душе своей легче, чем богатый и наделенный властью. Такое понимание духовности было оружием Распутина в борьбе с аристократами, интеллектуалами, торговцами и священниками. Распутин много говорил о верховенстве любви, но при этом, когда речь заходила об определенных социальных группах, это чувство из его слов исчезало:

«Какое счастье – воспитание души аристократов. […]

А почему? Потому, во‑первых, не велят с простым человеком разговаривать. А что такое простой человек? Потому что он не умеет заграничные фразы говорить, а говорит просто и сам с природой живет, и она его кормит, и его дух воспитывает в мудрость. […] Вот потому и называется: чем важнее – тем глупее. Почему глупее? А потому, что в простоте является премудрость.

А гордость и надменность разум теряют. Я бы рад не гордиться, да у меня дедушка был возле министра, таким-то родом я рожден, что они за границей жили. Ах, несчастный аристократ! Что они жили, и тебе так надо! Поэтому имения проживают, в потерю разума вдаются. […]

Все-таки сатана умеет аристократов ловить. Да, есть из них, только трудно найти, как говорится, днем с огнем, которые являют себя в простоте, не запрещают своим детям почаще сходить на кухню, чтобы поучиться простоте у потного лица кухарки. У этих людей по воспитанию и по познанию простоты разум – святыня. Святой разум все чувствует, и эти люди – полководцы всего мира» 10.

И еще:

«Ах вы, аристократы! Я напился в маленьком трактире за три копейки, а вы за границей в Берлине, разве забыли? […] Проклятые аристократы еще не увидели света! […] Бог видит правду – пускай кости внуков ваших лежат, знай правду и не тронь христианина и православный народ!»

В интервью газете «Петербургский курьер» в июне 1914 года Распутин сказал: «Каждый аристократ объедает простого человека» 11. Как пишет Владимир Бонч-Бруевич, Распутин любил говорить: «Для народушка жить нужно, о нем помыслить». Бонч-Бруевич не сомневался в искренности этих слов 12.

Весной 1915 года Распутин стал посещать петроградскую студию датской художницы Теодоры Краруп. Она была подругой вдовствующей императрицы, урожденной датчанки, и написала несколько портретов членов царской семьи. Распутин пришел к ней и предложил 300 рублей за собственный портрет (значительно меньше, чем она обычно брала за заказы). Распутин быстро сдружился с Теодорой и стал частым гостем в ее студии. В результате она написала двенадцать его портретов, и один из них подарила царевичу Алексею 13.

Ветхость и бедность ее студии тронула Распутина. В этом он увидел смирение художницы и ее готовность к честному труду. Ее он противопоставлял русским генералам во время войны.

«Наша крепость только в таланте. Почему в настоящее время воина нет и победителя. Потому что не та красота в сердце у них – не победа победы, а ножку поставить, что он не получит степень, проще сказать, крестик. […] Да, действительно, подивитесь на художницу и художников, какие они все бедные, ни крестов, ни медалей, а только свой материал.

Материя – краска, а талант в духе их.

Боже мой! Почему не вселил в генералов в одну победу и без их ножки? Вот уж не братья художникам и художницам! Смотри-ка, у настоящего художника – придешь в их студию, только все изукрашено одним живописанием, смотришь – одна кровать, матрац, даже как в окопах, смотри: креста ни единого не получаема – делает для славы, а они пошли наши головы защищать, но я не уверен […]».

Краруп сразу же прониклась симпатией к Распутину. Обычно он приходил к ней с Муней Головиной. Позируя художнице, он говорил о жизни в России и постоянно возвращался к одной и той же теме: эксплуатации крестьян аристократами. По мнению Краруп, Распутин был христианским социалистом.

Скромная красота и комфорт студии Краруп напоминали Распутину о доме. 9 ноября 1911 года он написал «Прогулку по своему селу». В ней он описывал то, что вечерами видел в окнах домов своих односельчан. Он постоянно думал о «крестьянском труде», ему приятно видеть мальчиков, изучающих Библию, мужика, починяющего сани, женщин за ткачеством. В этих простых хижинах он видел радость и свет божий. Даже женщины, которые смеются и распевают за работой светские песни, угодны Богу, и он одобряет их труд: «У крестьян по вечерам труд святыни и благочестия». А потом он проходит мимо дома священника – и видит, как три клирика болтают и играют в карты на деньги. «У них тоже в лице сиял свет азарта, но это свет не прозрачный». И все же Распутин их не осуждает: «Но не будем судить, но по примеру их игры поступать не будем, а будем их ожидать хорошими и учиться у них, когда они в молитвах, а не у карт».

Распутин часто довольно сурово говорил о русских священниках:

«Многие – все мы беседуем о любви, но только слыхали о ней, сами же далеко отстоим от любви. Она пребывает наипаче у опытных людей, а сама по себе она не придет к тому человеку, который человек в покое и живется ему хорошо, хотя он и батюшка. Ведь батюшка двояко есть – есть наемник паствы, а есть такой, что сама жизнь его толкнула быть истинным пастырем и он старается служить Богу – наемник же на него всячески доносит и критикует. У избранников Божиих есть совершенная любовь, можно сходить послушать, будут сказывать не из книги, а из опыта, поэтому любовь не даром достают».

Совершенно ясно, что Распутин говорит о себе и ставит себя выше официальных священников и выше тех, кто выступает против него. Распутин явно уступает гордыне – греху, на который он всегда указывал другим: аристократам, генералам, священникам и интеллектуалам, которые становились объектами его критики. «Вот ученость для благочестия – ничего! То есть я не критикую букву – учиться надо, но к Богу взывать ученому не приходится. Он все на букве прошел и не приходится ему к Богу взывать. Буква запутала ему голову и свила ноги, и не может он по стопам Спасителя ходить» 14. «Не будем философствовать, только устанем», – однажды сказал он.