Валерия Новодворская - “Диагноз - маниакально-депрессивный психоз”

Конечно, национальный момент здесь есть, потому что власть сейчас работает на примитивных комплексах, желудочных, нажимает на клавиши безусловных рефлексов, а антисемитизм в России это безусловный рефлекс. Но больше всего здесь того, что Березовский посмел сопротивляться, а Гусинский посмел свои СМИ сделать независимыми, а Ходорковский решил, что, если он честно заработал деньги, то он имеет право тратить их как угодно и финансировать те партии, которые он считает нужным финансировать. Больше всего — это кара за независимость.

— И за смелость, добавлю. Евреи оказались не из трусливого десятка по сравнению с другими. Я упомянул имя Черномырдина. Вот такой он товарищ с добрыми маслянистыми глазами. — Как с ним? По подсчетам, сделанным несколько лет назад, он считался одним из самых богатых людей в мире. Кстати, из-за него Альберт Гор в последней президентской гонке в США имел немало неприятностей: ему ставили в вину, что помощь, выделенная России под председательством комиссии Гора-Черномырдина, была там разворована…

— Черномырдин благополучно слинял в Украину, и, видимо, оттуда высовываться не собирается. Так что, можно сказать, приплыл к чужой пристани.

— И другие институции государства российского. Как Вы оцениваете роль Русской Православной Церкви как общественного института? “Богу — богово, кесарю — кесарево”. — Насколько нынешняя церковь верна этому принципу?

— Ну, это вообще не церковь, это подразделение власти для ее обслуживания. Я абсолютно уверена в том, что иерархи православной церкви не верят в Бога, и верят они исключительно во власть, любую, какую им Бог или дьявол, скорее, пошлет. Они — обслуга, такая же, какой были лакеи Барсуков и Коржаков. Роль крайне реакционная. Во-первых, они благославили войну в Чечне, во-вторых, по сравнению с другими религиями, они хотят проходить с помощью установления государственного монополизма, будто собираются переделить еще и небеса. Они враждебно относятся даже к собратьям-христианам — протестантам, католикам. Просто психология какая-то варфоломеевской ночи, а про мусульман я уж не говорю, как они к ним относятся, или там к буддистам. Церковь пытается, где только возможно, уменьшить свободу в стране и в области средств массовой информации, и в области образования. Она претендует на то, чтобы быть идеологической базой государства, но такой — на уровне инквизиции. По своей психологии она ближе всего к испанской инквизиции.

— В принципе намерения эти очень созвучны деяниям власти, а церковь, в некотором плане, хочет принять на себя роль религиозной партии, более того, стать каким-то решающим и довлеющим органом.

— Алексий II недалеко ушел от аятолл иранских, просто другие формы выражения.

— Как человек близкий к литературе, театру, можете ли Вы сказать, что литература и искусство как-то помогают сегодняшним бедам России?

— Как всегда, при советской власти тоже были конформисты искусства. Вот как Ленком был оппозиционным театром, так он и остался, как Таганка была таковой, так она и осталась, как писатели когда-то группировались вокруг журнала “Метрополь”, так сейчас есть Пен-клуб — либеральные писатели как раз к нему и относятся. Ну а те, кто обслуживает власть — они толпятся на ступеньках трона, как Никита Михалков, как Зураб Церетели. Мы находимся сейчас в интересном периоде, когда творческую интеллигенцию пока не сажают и она может устраиваться сообразно своим вкусам. Но очень не многие готовы стоять в стороне от власти и с ней враждовать.

— И все же, видите ли Вы в России сейчас нечто такое, что возрождается, становится существенно лучше, искренне радует?

— Сейчас началась реакция, сейчас идет процесс деградации, и идет достаточно быстро. Как будто кто-то стирает резинкой то, что получила Россия в ельцинское время. Т. е. идет, на самом деле, обратный процесс.

— Что наиболее важное, на Ваш взгляд, происходит вокруг России?

— Во внешней политике Россия, как всегда, лицемерна и антизападна, ее отношение к США совсем не искреннее. На месте президента Буша я не стала бы деньги тратить на Владимира Путина, потому что чем сейчас Россия занимается, это, по сути дела, натравливание Европы на США, правда, делается это исподтишка, плюс сознательное разжигание антиамериканских настроений в стране. Повредить, правда, США, учитывая соотношение сил, Россия сегодня не может, но никакой любви к американским ценностям, к Америке она не испытывает. Те, кто сейчас у власти, включая президента Путина, до поры до времени, вынуждены это скрывать, они просто ненавидят Соединенные Штаты и свободу, на которой те стоят. Просто для России сейчас время, когда она не может больше размахивать ядерными боеголовками и, учитывая ее экономический потенциал, не может больше насиловать, она примазывается. Конечно, в “восьмерке” ей совершенно не место, давно пора ее оттуда вышвырнуть: никто ни в чем не раскаивается, руки даже не моют, когда являются на заседания “восьмерки”, они и так в крови независимого бизнеса. Не следует забывать, что в России реакция началась с того, что стали закрывать телевизионные каналы, т. е. просто-напросто за один-полтора года полностью уничтожили независимые электронные СМИ. Они уже все перестроены, экран у нас вспыхивает уже в “нужном” направлении, “Эхо Москвы” только осталось.

— Добавлю ко всему этому списку. Даже до США ручки дотягиваются. Проявляется это в том, что некоторые независимые (а может быть и зависимые — кто знает?), русскоязычные издания боятся публиковать критический материал о России. Есть уже и исследование на эту тему( В.Крыловский. Эффект лавины. "РГ", № 1 2004 ) . На неугодные интернет-сайты, которые невозможно прикрыть, подавить, находящиеся вне России, равно как и нежелательным авторам, засылаются компьютерные вирусы( Н.Журавлев. Письмо в редакцию "РГ", № 1 2004 ) и подмётные письма с гэбэшными "никами" — чтобы парализовать работу, запугать, заткнуть рот. Но "видит око, да зуб неймёт". Именно поэтому экстерриториальный интернет, если находится в честных руках, здорово помогает делу.

И вопрос: можно ли рассматривать существующую эмиграцию как одну из составляющих российского общества? Какова ее роль и Ваше к ней отношение? Говоря об эмиграции, я имею в виду, в первую очередь, эмиграцию национальную, религиозную, политическую, тех, кого выметали из России, и тех, которые бежали сами.

— Сейчас, после прихода Путина к власти, когда началась реставрация, и когда стало очевидно, что она происходит по воле большинства народа (хотя в программе “Демократического Союза” и есть пункт об отказе от эмиграции по морально-политическим соображениям), вобщем-то трудно осуждать людей, которые бегут с этой проклятой территории для того, чтобы хотя бы их дети могли иметь человеческую жизнь.