Р Гэдни - Говорит Альберт Эйнштейн

Альберт пишет своей матери в Берлин: «Если зацикливаться на том, что угнетает или злит, это не поможет решению проблем. Их нужно преодолевать самому. Вероятно, мне будет предложена должность профессора в крупном университете, с окладом значительно выше нынешнего».

У него появляется страсть к частым и длительным разъездам. В угоду ей он решает наведаться к двум своим кумирам, Хендрику Лоренцу и Эрнсту Маху. Со своим соотечественником, голландцем Питером Зееманом, в честь которого назван эффект Зеемана, Лоренц разделил Нобелевскую премию 1902 года «за выдающиеся заслуги в исследованиях влияния магнетизма на радиационные явления». Эрнст Мах первым из физиков обратился к изучению сверхзвукового движения, а его критика и неприятие представлений Ньютона о времени и пространстве подтолкнули Альберта к созданию теории относительности.

В 1911 году он навещает Маха в Вене. Мах на тот момент живет, по сути, затворником; в свои семьдесят с лишним он частично парализован и почти глух. Альберту приходится кричать:

— Предположим, допущение о существовании атомов в газе позволяет нам предсказать наблюдаемое свойство этого газа, которое не может быть предсказано на основе неатомистической теории. Могли бы вы тогда принять такую гипотезу?

— Эта гипотеза была бы экономной.

Альберт расценивает это как согласие.

Он уже давно восхищается Хендриком Лоренцем. Физики-теоретики всего мира считают голландского свободомыслящего ученого воплощением самого духа физики. Именно Лоренц подготавливает почву для положительной реакции на квантовую теорию. В своей теории относительности Альберт использовал многие математические инструменты, концепции и результаты исследований Лоренца.

— Я восхищаюсь этим человеком, как никем другим, — говорит он Лаубу. — Я бы даже сказал, что люблю его.

Альберт и Милева навещают Лоренца в Лейдене, где останавливаются в доме у него и его жены Алетты.

Лоренц покоряет Альберта своим обаянием, гостеприимством и отеческим отношением; светлый, великодушный человек, он с готовностью делится с Альбертом своими соображениями, вносит незначительные поправки. Альберт считает ум Лоренца прекрасным, как произведение искусства.

Перед ним открываются головокружительные возможности.

С ХЕНДРИКОМ ЛОРЕНЦЕМ

Решив принять должность в Университете Карла-Фердинанда в Праге, он узнает, что университет в Цюрихе хочет его удержать. Запущена петиция:

Профессор Эйнштейн имеет удивительный талант представления наиболее сложных проблем теоретической физики в таком ясном и понятном виде, что для нас большая радость следить за его рассуждениями на лекциях. Кроме того, он легко находит общий язык с аудиторией.

Ему обещают повысить зарплату на 1000 франков, однако он отклоняет это заманчивое предложение и с семьей переезжает в Прагу.

Они снимают новую квартиру в районе Смихов по адресу Тржебизского, 1215, на левом берегу реки Влтавы. До работы — двадцать минут пешком.

«Тут прекрасный институт, в котором приятно работать, — пишет он Бессо. — Только люди здесь совсем чужие».

Бессо ненавидит типичных немецких бюрократов. Сотрудники кланяются ему и расшаркиваются перед ним. Его кабинет выходит окнами на королевскую больницу для душевнобольных. Своим посетителям он говорит:

— Это безумцы, которые не забивают голову квантовой теорией.

Оказавшись в изоляции, Альберт пишет статьи.

В смиховской квартире есть электричество и приятное добавление в виде горничной, проживающей там же.

Альберт становится завсегдатаем кафе «Лувр», построенного в стиле модерн на проспекте Народни Тршида, и знакомится там с Максом Бродом и Кафкой или посещает салон Берты Фанты в доме на Староместской площади, где играет на скрипке для интеллектуальной элиты, включая философов Рудольфа Штейнера и Хуго Бергмана.

Он легко заводит новых друзей среди единомышленников и ученых. Одним из них становится молодой физик еврейского происхождения из Вены, Пауль Эренфест. Альберт и Милева часто принимают его у себя.

ПРАГА

Пауль Эренфест аккомпанирует, когда Альберт играет на скрипке Брамса, а Ганс Альберт поет.

Эренфест рассказывает о своем детстве:

— Мой отец, Зигмунд, вкалывал на суконной фабрике в Лошвице в Моравии. После того как он женился на матушке, они переехали в Вену и открыли бакалейную лавку. Соседи были антисемитами. Я — младший из пяти мальчиков. В детстве много болел.

— Интересно, — говорит Альберт, — у многих ли ученых были проблемы со здоровьем в детстве?

— Вопрос ставится иначе, — возражает Милева. — Это дети, которые часто болеют, с большей вероятностью становятся учеными.

— Любопытная теория, — говорит Альберт. — Пауль, в каком возрасте вы научились читать, писать и считать?

— В шесть лет.

— Я раньше.

— Не хвастайся, — одергивает Милева.

— Моя мать умерла от рака груди двадцать лет назад, — говорит Эренфест. — А ваша в добром здравии?

— Да. Ей сорок восемь лет. Живет в Вюртемберге.

— Ей уже пятьдесят, Альберт.

— Правда? Пятьдесят. В вопросах математики я полагаюсь на тебя, дорогая. А что ваш отец?

— Женился на ровеснице моего старшего брата.

— А вы? С головой ушли в учебу?

— Без особых успехов. Я смог поступить в Технический институт в Вене в октябре девяносто девятого и в первый же год прослушал курс лекций Больцмана по механической теории тепла. Через два года я переехал в Геттинген, где встретил молодую русскую студентку-математика, Татьяну Алексеевну Афанасьеву из Киева. Почему, как по-вашему, ее не было на заседаниях математического клуба?

ПАУЛЬ ЭРЕНФЕСТ, АЛЬБЕРТ И ГАНС АЛЬБЕРТ

— Потому что ей не позволили, — говорит Милева.

— Именно. Я выразил протест. Добился изменения правил. И женился на Татьяне. E равно эм цэ квадрат.

Альберт смеется.

— В Вене я сидел без работы. Вернулся в Геттинген в сентябре тысяча девятьсот шестого, надеялся получить должность, но вакансий не было. Потом пришла кошмарная весть: шестого сентября Больцман покончил жизнь самоубийством. Я написал некролог. Больцман повесился.

— Как же это произошло? — спрашивает Альберт.

— Он отдыхал с женой и младшей дочерью Эльзой на Адриатике, в отеле «Плес» близ Триеста, в деревушке Дуино. Все произошло накануне отъезда: ему предстояло вернуться в Вену и читать новый курс лекций по теоретической физике. Это приводило его в ужас. Фрау Больцман с Эльзой ушли купаться. Он где-то взял шнур от занавесок и повесился у себя в номере. Тело нашла дочь Эльза. Кажется, он страдал от неврастении. Но самоубийство… Эльза не может об этом говорить.