Р Гэдни - Говорит Альберт Эйнштейн

Они доезжают до гостиницы — обычно до ближайшей станции: где остановится поезд, там они и сойдут. А потом будут сидеть где-нибудь в миле от гостиницы, как мухи на трупе.

Будьте уверены, там вы не встретите наших трудящихся — тех, кто занимается умственным или физическим трудом. Чтобы попасть на горные склоны, они в своих поношенных костюмах выходят из гостиницы через боковую дверь: в своих костюмах образца 1913 или 1914 года им неловко вторгаться в эту благоухающую атмосферу. Определенно, евреи не знают никаких лишений! А правые силы в очередной раз напрочь забыли, что демократия — это в основе своей не немецкое, а еврейское изобретение. Они напрочь забыли, что еврейская демократия, при которой решения принимаются большинством, во всех без исключения случаях — это лишь средство уничтожения существующего арийского руководства.

Правые силы не понимают, что, как только каждый мелкий вопрос прибылей или убытков начинает регулярно становиться перед так называемым общественным мнением, хозяином в государстве становится тот, кто лучше всех умеет манипулировать этим общественным мнением в своих собственных интересах. А этого добивается лишь тот, кто наиболее искусно и наиболее бессовестно лжет, и в конечном итоге оказывается, что это не немец, а, говоря словами Шопенгауэра, «великий мастер искусства лжи» — еврей.

С чувством бесконечной любви я, христианин и мужчина, читаю, как Господь наконец собрался с силами, взял кнут из веревок и выгнал из храма все отродье гадюк и аспидов. Сколь же поразительна была его борьба за весь мир против иудейской отравы.

Сегодня, две тысячи лет спустя, с глубоким чувством я сознаю яснее, чем когда-либо, что именно за это Он пролил Свою кровь на Кресте. Как христианин, я не считаю своим долгом позволять, чтобы меня обманывали, но я считаю своим долгом бороться за истину и справедливость. А как мужчина, я считаю своим долгом позаботиться, чтобы человечество не пострадало от той же катастрофы, что и цивилизация Древнего мира примерно две тысячи лет назад — цивилизация, которая пришла в упадок по милости все того же еврейского народа.

— Это слова Сатаны, — говорит Эльза.

Альберт всегда оживлялся при упоминании имени Бертрана Рассела. Он прочел мне копию письма, отправленного Расселом леди Колетт Маллесон. «Какое же это необычное произведение — Библия… Некоторые тексты трудно истолковать. Второзаконие. XXIV, 5: „Если кто взял жену недавно, то пусть не идет на войну, и ничего не должно возлагать на него; пусть он остается свободен в доме своем в продолжение одного года и увеселяет жену свою, которую взял“. Никогда бы не подумал, что „увеселять“ — библейское выражение. Вот еще один поистине захватывающий текст: „Проклят, кто ляжет с тещею своею! И весь народ скажет: аминь“. Святой Павел о браке: „Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но, если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться“. Это остается доктриной церкви и по сей день. Очевидно, что Божественное предназначение текста „лучше вступить в брак, чем разжигаться“ состоит в том, чтобы заставить нас всех прочувствовать, насколько ужасны муки ада».

Японский издатель и писатель Санэхико Ямамото просит Рассела предложить имена двух величайших мировых мыслителей для выступления с лекциями в Японии. Рассел предлагает Ленина и Эйнштейна.

Ленин слишком занят управлением Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой, чтобы откликнуться на такое предложение. А вот Альберта привлекает возможность долгого морского путешествия, равно как и гонорар. Ко всему прочему он может поехать вместе с Эльзой. Но вскоре ему поступает совершенно другое приглашение.

Или, точнее, намек на приглашение — от директора Нобелевского института физической химии в Стокгольме, лауреата Нобелевской премии по химии 1905 года Сванте Аррениуса, который проявляет большой интерес к физике. Узнав, что Альберт собирается в Японию, Аррениус пишет ему: «По-видимому, в декабре будет весьма желательно, чтобы вы приехали в Стокгольм. Но если в указанное время вы будете в Японии, это окажется невозможным».

Альберт разрывается между этими приглашениями.

Прошло двенадцать лет с тех пор, как он впервые был выдвинут Оствальдом на премию за работу по теории относительности. Нобелевский комитет медлил с решением, считая, что премия должна присуждаться за «самое важное открытие или изобретение». Прежде чем присудить премию Альберту, комитету требовалось собрать немало свидетельств его научного достижения. С тех пор кандидатуру Альберта регулярно выдвигал Вильгельм Вин — лауреат премии по физике 1911 года, соредактор «Annalen der Physik» и преемник Рентгена — профессора физики в Мюнхенском университете. Кандидатуру Альберта поддерживал Нильс Бор, а также Лоренц. С другой стороны, Ленард возглавлял крестовый поход против Альберта, поборника «еврейской науки». В результате Нобелевскую премию 1920 года получил швейцарец Чарльз Эдуард Гийом, глава Международного бюро мер и весов в Севре.

В следующем году кандидатуру Альберта выдвинули четырнадцать ученых, в том числе Планк и Артур Эддингтон. Против него по-прежнему выступал профессор-офтальмолог, лауреат Нобелевской премии по физиологии 1911 года Альвар Гульстранд из Упсальского университета.

Гульстранд не принял труды Альберта. Но он выступил с ошибочным заявлением о том, что последствия суммарной реакционной способности, «измеряемой физическими средствами, настолько, впрочем, малы, что в общем случае лежат ниже пределов экспериментальной ошибки». Он также предлагал неверные толкования экспериментов, проведенных другими исследователями.

Доклад Аррениуса о фотоэлектрическом эффекте также был пренебрежительным. В результате решение о присуждении Нобелевской премии по физике за 1921 год отложили до следующего года, когда кандидатура Альберта была предложена вновь. Гульстранду поручили обновить свой отчет. И снова он выступил против Альберта. Еще одному члену комитета, Карлу Вильгельму Осеену, директору Нобелевского института теоретической физики в Стокгольме, было предложено заново оценить работу по фотоэлектрическому эффекту, и тот вынес решение в пользу Альберта. Впоследствии Альберт получит отложенную премию за 1921 год, но не за теорию относительности. Награда ждала его за предложенное им еще в 1905 году объяснение фотоэлектрического эффекта, при котором эмиссия электронов из металлического листа возможна только при определенном освещении.

Таким образом, Альберта наградили не за теорию, а за формулировку физического закона.