Виктор Казначеев - На переломе [Политические раздумья]

Прибыв на место, член Политбюро активно поддержал существовавшие там антисоветские, сепаратистские и националистические группировки, прозрачно намекая при этом, что действует не только от своего имени. Известная активистка «Саюдиса» Прунскене позже признавалась: «Очень много делал для нас Яковлев. Он заверил нас, что высшие руководители в Москве понимают нас».

Горбачёв и Яковлев сознательно поощряли рост сепаратистских настроений в Прибалтике. В номере английской «Дейли мейл» от 7 апреля 1990 года об этом говорил сам Ландсбергис: «Запад должен понять, что Горбачёв сам позволил сложиться нашей ситуации. Он в течение двух лет наблюдал за ростом нашего движения за независимость. Он мог бы остановить его в любой момент. Может быть, он этого хотел или хочет сейчас. Но он его не остановил». На самом деле, совсем не трудно догадаться, почему не остановил. Потому, что в конкретных обстоятельствах 1989-1990 гг. прибалтийские сепаратисты работали на личный политический интерес Горбачёва в его борьбе против собственной партии.

После визита Яковлева в Прибалтике сложился своеобразный методический центр, который готовил документы и инструкторов для создания националистических «народных фронтов» в союзных республиках СССР. Реакция горбачёвского ЦК всегда была одинакова: «Не поддаваться на провокации. Не вмешиваться. Это всего лишь пена на здоровой волне обновления. Она пройдёт сама по себе».

Всплеском местного национализма и сепаратизма были отмечены также поездки Яковлева с широкими полномочиями от Горбачёва в Таджикистан и Закавказье.

В конечном счёте, первоначальная цель горбачёвской кликой была достигнута. В составе Съезда народных депутатов оказалась весьма активная и шумная прослойка национал-сепаратистов, которые до определённого момента энергично поддерживали Горбачёва в его попытках удержаться у власти. Более того, им удалось провести своих людей в число делегатов XXVIII съезда КПСС, где они всеми силами добивались переизбрания Горбачёва генсеком на новый срок.

Строго говоря, Горбачёв и Яковлев никогда не были партийными по своей сущности. В том смысле, что они никогда не работали в производственных коллективах, не видели партию в облике её низовых структур.

В то долгое счастливое время, когда партия кормила, одевала, обучала и поощряла Яковлева, он отзывался о ней возвышенно.

В 1988 году Яковлев стал членом Политбюро. Горбачёв посадил его на идеологию. В апреле состоялось тронное выступление Яковлева, что-то о качественно новом состоянии советского общества. Действо происходило в помещении Центрального экономико-математического института АН СССР. Собралась академическая элита Москвы, руководители идеологических отделов ЦК и прочих комитетов, научных учреждений партии. Словом, все, кто так или иначе определял политику в сфере идеологии.

Герой дня, мужественно прихрамывая (фронтовик), взошёл на трибуну, спокойным взглядом окинул аудиторию и произнёс слова. «Октябрь и революция, - сказал Яковлев, - вечные святыни. А преданность революции и ленинизму, партийная совесть и честь, порядочность везде и во всём - часовые у этих святынь».

А разрушение КПСС должно было бы иметь своим неизбежным следствием разрушение государства. Догадывались ли об этом Горбачёв, Яковлев и вся их братия, когда, спасая собственные кресла, крушили изнутри КПСС? Они не догадывались. Они точно знали.

Вспоминается крупное совещание в ЦК в 1990 году, когда в воздухе уже отчётливо пахло большой бедой. Выступавший тогда член Политбюро Каримов, нынешний президент Узбекистана, сказал, прямо обращаясь к сидевшему в президиуме Горбачёву:

- «Нам нужно отчётливо осознать, что в тот день, когда погибнет КПСС, погибнет и Советский Союз».

Горбачёв согласно кивнул и всё-таки пошёл на предательство. Подписывая документы XXVIII съезда КПСС, Горбачёв единым росчерком пера подписал два смертных приговора: КПСС и СССР. Правда, для Союза это был приговор с отсроченным исполнением. Его исполнил лишь в декабре 1991 года Ельцин. Вот таким трагическим для миллионов и миллионов простых людей оказался финал той политической интриги, которую вели Горбачёв и Яковлев.

С кем можно сравнить Яковлева и Горбачёва? Выбор невелик: Иуда и Геббельс. Вот и всё. «Иуда Горбачёв» - общенародный штамп. С Геббельсом сравнил уважительно Яковлева Жириновский. Понимает толк в кадрах либерал с примесью демократа. Однако, строго говоря, в содержательном плане оба сравнения не вполне корректны.

Да, Иуда действительно предал. Но он глубоко раскаялся, причём, заметьте, ещё до казни Иисуса.

«...Бросив сребреники в храме, он вышел, пошёл и удавился» («Новый завет» от Матфея, 27,5). Кто видел кающегося Горбачёва или его сребреники, которые он регулярно получает на пропитание от своих западных спонсоров в виде всевозможных премий? Стыда нет у человека: собственная страна лежит по его вине во мгле, холоде и голоде, а он принимает подачки, надувает щёки и произносит речи. В Бостоне, рассказывают, вошёл в раж от зелёных и назвал свой народ быдлом. Словом, случись быть Иуде живым, у него были бы все основания подать в суд на тех, кто равняет с ним Горбачёва.

То же и с Геббельсом. Он был плохим человеком, фашистом. Но ему хватило мужества до конца разделить незавидную судьбу своего государства, своей партии. Вместе с ними он добровольно отправился на тот свет, прихватив с собой своих шестерых детей и красавицу жену Магду. Не таковы наши собственные Геббельсы. Страны нет, партии нет, а Яковлев и Горбачёв есть. Им бы по грехам просить у Бога прощения. А вместо этого они опять кого-то обличают, кому-то лапшу на уши вешают, торчат на трибунах.

Анализом расстановки сил в Политбюро ЦК КПСС занимались научные центры, разведывательные и иные службы НАТО. Они внимательно следили, как меняется в зависимости от смены генсеков обстановка в России.

Маргарет Тэтчер познакомилась с Горбачёвым в 1984 году на похоронах Андропова. Британская сторона попросила, чтобы делегацию Верховного Совета СССР, приглашённую посетить Лондон, возглавил Михаил Сергеевич. Беседа его с премьер-министром Великобритании проходила с глазу на глаз. В ней принимал участие только Яковлев.

Горбачёв первый поднял вопрос о комплексном разоружении, сокращении, а может быть, полной ликвидации ракет средней дальности. Он высказал пожелание укрепить отношения СССР с Англией и другими странами Запада. Тэтчер такой поворот очень понравился, что стало известно уже в горбачёвские времена. Тогда его отчёты Политбюро ЦК КПСС были какими-то невразумительными. Не мог же он прямо написать, о чём говорила ему «железная леди», что советовала. А между тем как раз тогда сложились необычные отношения Тэтчер с Горбачёвым. Она заявила: «С этим человеком можно иметь дело». Михаила Сергеевича назвали «новой звездой» и приступили к созданию его политического имиджа. «Мы сделали Горбачёва генеральным секретарём», - однажды заметила Тэтчер. И это было в значительной мере правдой. С приходом его к власти началась беспримерная кампания разоружения СССР, за что Запад ему всегда безмерно благодарен. Престарелое же Политбюро в этом отношении ему не было помехой.