Александр Покрышкин - На истребителе

В следующем цехе уже можно было увидеть в собранном виде то, что изготовлял завод-гигант, — мощные советские танки и самоходные орудия. Возле них возились бригады сборщиков и монтажников. Одни вставляли мотор, другие регулировали ход башни, третьи занимались установкой и выверкой аппаратуры, четвёртые натягивали гусеницы.

Почти на каждом танке боковую броню пересекали сделанные мелом надписи: эти танки бригады обязывались выпустить досрочно. Тут же в сборочно-монтажном цехе возник короткий митинг-летучка. Пришлось взобраться на башню танка и коротко рассказать рабочим о немецких «тиграх» и «пантерах».

— Нам, лётчикам, — сказал я, — приходилось не раз видеть с воздуха танковые бои. Победителями из них всегда выходили наши советские танкисты. В этом ваша заслуга, товарищи рабочие и инженеры. Вы создаёте замечательную боевую технику, и мы, фронтовики, благодарим вас за вашу работу. Она даёт нам возможность окончательно разбить немцев!

Едва рассвело, мы стартовали на восток. Под крыльями самолёта до самого Новосибирска простирались необъятные степи и леса. Приближаясь к родным местам, я волновался всё больше и больше, пересаживался с одного кресла на другое, заглядывал в бортовые окна, нетерпеливо поглядывал на часы. Ещё бы! Ведь я не был на родине семь лет! Спустя некоторое время в воздухе появилась эскадрилья истребителей. Это лётчики-новосибирцы вылетели навстречу. Под их эскортом мы долетели до города, окутанного дымами многочисленных фабричных труб. Новосибирск! Прильнув к окнам, все внимательно рассматривали город. Я показывал спутникам те заводы и фабрики, которые знал. Но многое было незнакомо. Эти предприятия возникли в моё отсутствие и широко развернулись за годы войны. Вот и аэродром. С высоты можно было рассмотреть большую толпу встречающих:

— Батюшки, да они с флагами! — невольно вырвалось у меня.

Встреча на аэродроме была радостной. Говорили речи. Выступал и я. Мать пригласила друзей-земляков и экипаж нашего самолёта отведать традиционных сибирских пельменей. Она теперь жила в новом уютном четырёхкомнатном доме, отданном ей в собственность.

Отпуск был короток — всего несколько дней. Я старался провести его так, чтобы успеть побывать с народом и вместе с тем не обидеть семью. Пришлось даже составить расписание. Вначале, конечно, я поехал на комбинат «Сибметаллстрой». Здесь начиналась моя трудовая жизнь. Меня уже ждали на комбинате. Много знакомых лиц товарищей — сверстников по школе и фабзаучу. Некоторые стали теперь командирами производства: сменными мастерами, инженерами, начальниками цехов. Вот и инструментальный цех, тот самый цех, где много лет назад я работал слесарем. Здесь трудились лекальщики. Не выдержав, я подошёл к одному из них.

— Пусти меня на минутку…

Зажав деталь в тиски, я взял напильник и стал обрабатывать кусок металла. Старик-мастер, опустив на нос очки, придирчиво следил за работой. Видимо, он сомневался: не испортит ли ему гость деталь?

— Готово…

Контрольный прибор показал хорошую обработку детали. Было очень приятно ответить на рукопожатие старого мастера, высоко оценившего мою работу.

Целый день я провёл на «Сибметаллстрое». Мы обходили цех за цехом, останавливались на наиболее интересных площадках. В корпусе «горячей обработки» поражал темп производства. Раскалённые докрасна болванки металла буквально в считаные минуты превращались в почти готовый полуфабрикат.

Начальники цехов наперебой звали меня пройти в их «хозяйство». Мы обошли почти весь завод. Процесс производства удивлял размахом и темпами. Без суеты трудились советские люди, делая своё почётное дело. Во дворе завода была проложена ветка железной дороги. Пока мы находились в цехах, с заводского двора на фронт ушло два эшелона с готовой продукцией.

Честно говоря, пять суток — очень малый срок. Но мне всё же удалось побывать во многих местах, поговорить с народом. Чувство глубокой благодарности к людям, самоотверженно ковавшим оружие победы, не покидало меня.

Настала ночь, когда нужно было проститься с семьёй и друзьями. В свете прожекторов поднялась наша машина и легла на западный курс. Долго я смотрел в бортовое окошечко на всё удаляющийся Новосибирск. Горечь новой разлуки с близкими утихала при одной мысли: «Народ делает всё, что только в его силах, чтобы помочь фронтовикам. Твой долг, твоя священная обязанность — не выпускать из рук оружие до тех пор, пока враг не будет разбит окончательно».

Вот и Висла, вот наш полевой аэродром. Здесь уже ждали меня срочные дела — подготовка к знаменитому зимнему наступлению сорок пятого года, в котором наши войска перешагнули Одер и открыли огонь неподалеку от Берлина.

Мы занимались с раннего утра до глубокой ночи. Основным предметом нашего изучения были вопросы взаимодействия. Не только в воздухе между штурмовиками, бомбардировщиками и истребителями, но — и это было самым важным — с пехотой, танками, артиллерией.

В истории нашей гвардейской части уже имелись примеры удачных совместных действий с танками. Были порою в этом отношении и некоторые ошибки. Но, в общем, практика подсказывала, что успех совместных действий всегда основан на тщательной, детальной подготовке всех звеньев.

Сейчас, готовясь к операции Висла — Одер, душой которой должны были быть советские танки, командующий справедливо поставил задачу перед всеми командирами авиационных частей — найти общий язык, с помощью которого и лётчики, и танкисты могли бы понимать друг друга на всех этапах операции и особенно во время проникновения танков на большую глубину. В связи с этим остро встал вопрос об организации предварительного личного общения лётчиков и танкистов, которое дало бы им возможность заранее договориться между собою о всех «мелочах». Вскоре это было осуществлено практически. Старшие офицеры танкового и авиационного соединений провели совместную военную игру. В то же время были организованы встречи ведущих групп самолётов с командирами танковых рот и батальонов. Тут танкисты и лётчики изложили друг другу свои претензии.

Помнится, во время разбора вопросов связи в бою танковые офицеры скептически отнеслись к возможности быстрого установления взаимной связи. В свою очередь лётчики высказали недоверие к сигналам, которые должна была показать «земля». Все эти и другие вопросы были разрешены тут же, на месте. Совместное совещание было вынесено в поле. Танкисты сели в танки, а лётчики поднялись в воздух. В самый короткий срок они наладили между собою радиосвязь, научились понимать друг друга так, как надо.

В последние дни нашей учёбы происходила проверка личной подготовленности каждого из нас. На учебном полигоне командиры-бомбардировщики бомбардировали тактические цели; штурмовики штурмовали, а мы, истребители, вели показные учебные воздушные бои, поражали наземные цели.