Франсуа Шатобриан - Замогильные записки

«Четырнадцать юных верденок небывалой чистоты, — пишет Риуфф, — похожие на непорочных дев, убранных для народного празднества, взошли на эшафот. Все они пали жатвой палача на заре жизни. Дамский круг после их смерти казался куртиной, на которой бурей побило все цветы. Это варварство повергло нас в такое отчаяние, какого я никогда не видел».

Верден знаменит мученицами. По словам Григория Турского, Деотерия, дабы избавить свою дочь от преследований Теодеберта, посадила ее в тележку, запряженную двумя невзнузданными волами, и пустила в Маас [ec] [ec] См.: Григорий Турский. История франков, III, 26. . Подстрекателем убийства верденских девушек был рифмоплет-цареубийца Понс из Вердена, ненавистник родного города [ed] [ed] Понс, до революции выступавший в основном на поприще сочинения мадригалов, эпиграмм и других стихотворений из разряда «легкой» поэзии, во время революции занялся политикой, был избран депутатом от своего родного департамента Мёз и голосовал в Конвенте за смерть короля. . Уму непостижимо, сколько пособников Террора вышло из числа сочинителей, подвизавшихся в «Альманахе муз» [ee] [ee] «Альманах муз» — ежегодный сборник легкой поэзии, на страницах которого в качестве авторов элегий и мадригалов выступали накануне Революции многие будущие революционные деятели, включая Робеспьера. Сам Шатобриан тоже опубликовался в этом сборнике — в «Альманахе муз» на 1790 год напечатана его идиллия «Любовь к сельской жизни». : болезненное тщеславие посредственностей породило столько же революционеров, сколько их породило уязвленное самолюбие калек и уродов: бунтуют убогие душой и телом. Понс оттачивал свои тупые остроты кинжалом. По видимости, из уважения к греческим традициям поэт потчевал богов лишь кровью непорочных дев: по его предложению Конвент запретил судить беременных женщин. Кроме того, Понс отменил смертный приговор г‑же де Боншан, вдове прославленного вандейского генерала. Увы! все мы, роялисты, воссоединившиеся с принцами, узнали превратности Вандеи, не вкусив ее славы.

{Отступление из Вердена; Шатобриан заболевает оспой}

{Вместе с армией Шатобриан добирается до Намюра, а затем до Брюсселя, где видится с братом, который по совету Мальзерба собирается вернуться во Францию}

{Шатобриан добирается до принадлежащего Англии острова Джерси и проводит несколько месяцев в доме дяди с материнской стороны «между жизнью и смертью» — в горячке}

Покровителем французских беженцев на Джерси был г‑н де Буйон: он отговорил меня от намерения ехать в Бретань, ибо я был слишком слаб, чтобы жить в пещерах и лесах [ef] [ef] То есть участвовать в контрреволюционном движении шуанов. ; он посоветовал мне перебраться в Англию и там попытаться найти постоянную службу. Дяде моему, весьма стесненному в средствах, становилось все труднее прокормить свое большое семейство; ему пришлось послать сына в Лондон искать счастья. Чтобы не быть обузой г‑ну де Беде, я решил освободить его от своего присутствия.

Тридцать луидоров, посланных мне матушкой из Сен-Мало с контрабандистами, позволили мне привести свой план в исполнение, и я заказал себе место на пакетботе до Саутгемптона. Прощание с дядей глубоко растрогало меня; он ходил за мной с отеческой любовью; с ним были связаны немногие счастливые мгновения моего детства; он помнил все, что я любил; лицом он отчасти походил на мою матушку. Я покинул эту превосходную женщину, которую мне не суждено было увидеть вновь, я покинул сестру Жюли и брата, покинул, как потом выяснилось, навсегда; теперь мне предстояло покинуть дядю: никогда более не пришлось мне любоваться его сияющим лицом. Все эти утраты постигли меня в несколько месяцев, ибо смерть близких наступает для нас не тогда, когда они умирают, а тогда, когда мы навсегда расстаемся с ними.

Если бы мы могли сказать времени: «Погоди!» — мы остановили бы его в час услад; но коль скоро это невозможно, не будем мешкать, поспешим покинуть эту землю, прежде чем уйдут от нас друзья, прежде чем уйдут годы, по слову поэта, единственно достойные жизни: vita dignior ætas [f0] [f0] Возраст, более всего достойный жизни ( лат.; Вергилий. Энеида, IX, 212). . То, что чарует в пору любви, то в пору сиротства вызывает боль и сожаления. Вы уже не ждете наступления радостных весенних месяцев; пожалуй, вы их даже побаиваетесь: птицы, цветы, погожий апрельский вечер, дивная ночь, начавшаяся с первым соловьем, кончившаяся с первой ласточкой, — все, что пробуждает жажду счастья, потребность в нем, несет вам смерть. Вы еще чувствуете чары, но они уже не про вас: молодежь, которая вкушает наслаждения рядом с вами, пренебрежительно глядя на вас, вызывает в вас зависть и заставляет еще глубже ощутить ваше одиночество. Чистота и прелесть природы, напоминая вам о былых негах, усугубляют мерзость ваших невзгод. Отныне вы — не более чем изъян, разрушающий гармонию этой пленительной природы своим присутствием, своими речами и даже чувствами, которые вы осмеливаетесь выразить. Вы можете любить, но любить вас уже невозможно. Вешние воды всегда молоды, но вам они молодости не вернут, и зрелище всего, что возрождается, всего, что обрело счастье, пробуждает в вас не что иное, как мучительное воспоминание о прежних усладах.

{Шатобриан отплывает в Саутгемптон и добирается до Лондона}

Пельтье, сочинитель Domine salvum fac Regem [f1] [f1] Боже, спаси короля! ( лат.; роялистский памфлет, названный Пельтье по первым словам молитвы, читавшейся до революции во время мессы во французских храмах). и главный редактор «Деяний апостолов» [f2] [f2] «Деяния апостолов» — роялистский сатирический журнал. , продолжал в Лондоне свое парижское предприятие. Нельзя сказать, чтобы он был отягощен пороками, однако его точил червь мелких, но неисправимых недостатков: безбожник, повеса, зарабатывающий кучу денег и тут же их проматывающий, одновременно слуга законной монархии и посол негритянского короля Кристофа [f3] [f3] Много позже, в 1807–1811 гг. Пельтье вел переговоры между Англией и Гаити от имени гаитянского генерала Анри Кристофа, президента Гаитянской республики с 1806 г., короля Гаити с 1811 г. при дворе Георга III, он отписывал дипломатические депеши г‑ну графу де Лимонаду [f4] [f4] …графу де Лимонаду …— гаитянскому министерству иностранных дел (новая гаитянская знать получила имена по названиям плантаций). , получал жалованье сахаром и тратил его на шампанское. Этот духовный брат г‑на Виоле, игравшего революционные песни на крошечной скрипочке, явился ко мне и как бретонец бретонцу предложил свои услуги. Я рассказал ему о замысле своего «Опыта» [f5] [f5] Имеется в виду книга «Исторический, политический и нравственный опыт о древних и новых революциях, рассмотренных в их отношениях с нынешней французской революцией», которая вышла в Лондоне 18 марта 1797 г. В основе «Опыта» лежала скептическая убежденность автора в том, что исторические события развиваются по одной и той же модели, и выйти из этого круга человечеству не дано. ; он весьма одобрил меня. «Это будет превосходно!» — воскликнул он и сосватал мне комнату у своего типографа Бейли, который станет печатать книгу по мере ее написания. Книготорговец Дебофф займется ее продажей; сам Пельтье громогласно возвестит о новинке в своей газете «Амбигю» [f6] [f6] Эту газету Пельтье начал издавать только в 1802 г; в Лондоне он выпускал газеты «Политическая переписка» (1793–1794), «Картина Европы» (1794–1795), а затем «Париж» (1795–1802). , а там можно будет проникнуть в лондонский «Французский курьер», редактором которого вскоре станет г‑н Монлозье. Пельтье не знал сомнений: он уверял, что выхлопочет мне крест Святого Людовика за осаду Тионвиля. Мой Жиль Блас [f7] [f7] Жиль Блас — заглавный герой плутовского романа А.-Р. Лесажа (1715–1735), неунывающий авантюрист. , высокий, худой, блажной, с напудренными волосами и большой залысиной, вечно орущий и гогочущий, заламывает свою круглую шляпу, берет меня под руку и ведет к печатнику Бейли, где за гинею в месяц запросто снимает мне комнату.