Рой Медведев - Неизвестный Андропов

«Я хотел бы также ответить т. Андропову, — возражал Косыгин, — я на вас не наступаю, наоборот, наступаете вы. На мой взгляд, они борются не за свою собственную шкуру, они борются за социал-демократическую программу. Вот суть их борьбы. Они борются с остервенением, но за ясные для них цели, чтобы превратить на первых порах Чехословакию в Югославию, а затем что-то похожее на Австрию» [90] Архив Президента Российской Федерации. Рабочая запись заседаний Политбюро. 1968, л. 410–425. Публикация Р. Г. Пихоя. Новая и новейшая история. 1995. № 1. . Андропова поддержали на этом заседании Устинов, Мазуров и Капитонов. Кроме Мазурова все они были еще кандидатами в члены Политбюро, а Капитонов лишь одним из секретарей ЦК. В задачу Андропова входила информация партийного руководства о взглядах и настроениях населения страны по поводу тех или иных аспектов советской политики. В Информационной записке КГБ в ЦК КПСС от 24 июля 1968 года Андропов сообщал о реакции населения СССР на решения июльского Пленума ЦК о событиях в ЧССР. Пользуясь случаем, Андропов давал в этой записке и свои комментарии. «Существующее положение в Чехословакии, — писал он, — требует немедленного вовлечения рабочего класса и народной милиции в борьбу с антисоциалистическими силами, а при необходимости — и создания рабочих революционных отрядов» [91] Новая и новейшая история. 1995. № 1. С. 36 . Эти предложения не соответствовали, однако, тем настроениям, которые преобладали летом 1968 года в рабочем классе Чехии и Словакии.

Решение о новой встрече делегаций КПСС и КПЧ было принято. Это была не совсем обычная встреча. На границе между Чехословакией и СССР в местечке Чиерна-над-Тиссой должны были встретиться полные составы Политбюро ЦК КПСС и Президиума ЦК КПЧ. Подготовка возлагалась на Андропова и Шелеста. «25 июля, — записывал в своем дневнике Шелест, — Из Москвы позвонил Андропов, переговорили по вопросам размещения, санитарных условий, охраны, питания. Окончательно остановились на варианте Чиерны-над-Тиссой. Андропов доверительно сообщил мне, что дела в Чехословакии еще более усложняются, но двойственную позицию занимают некоторые товарищи из Политбюро. Назвал фамилии Суслова, Косыгина, Подгорного. Брежнев ищет опору. У него появилась какая-то растерянность, нерешительность, вокруг него образовывается сложная ситуация. Я сказал Андропову, что мое мнение по этому вопросу известно. Надо переходить от бесконечных разговоров к конкретным делам. Андропов с моими соображениями согласился» [92] Шелест Петр. Указ. соч. С. 355. .

Встреча в Чиерне продолжалась пять дней — с 28 июля по 1 августа. Согласно коммюнике, она «происходила в обстановке полной откровенности и взаимопонимания и была направлена на поиски путей дальнейшего развития и укрепления традиционных дружеских отношений между нашими народами и партиями». На самом деле переговоры шли в атмосфере жесткой полемики и даже угроз. Одно из заседаний было прервано, так как Шелест обрушился с грубыми нападками на лидеров КПЧ, обвинив их в предательстве коммунистических идеалов и солидарности. Чехословацкая делегация покинула в знак протеста Чиерну и вернулась лишь после извинений со стороны советской делегации. 1 августа на заключительной личной встрече Брежнева и Дубчека было решено продолжить переговоры, но уже с участием лидеров других социалистических стран. Местом встречи была избрана Братислава.

Дубчеку и его соратникам казалось, что Брежнев искренне хочет мирного разрешения конфликта. Такой же вывод содержался в материалах западных аналитических центров и американской разведки. На самом деле никакого согласия не было, а в ряде вопросов разногласия обострились. В последние дни июля, отдыхая в г. Обнинске Калужской области у своего брата, я с удивлением наблюдал непрерывно идущие на запад эшелоны с солдатами и техникой. Осведомленные люди говорили мне в начале августа, что вопрос о военном вмешательстве предрешен. Дубчек учитывал такую возможность, но считал ее незначительной.

Советские лидеры прибыли в Братиславу 2 августа, и Шелест напомнил Биляку об обещанном письме. Через сутки это желанное письмо от «здоровых сил» находилось уже в руках Шелеста. В его дневнике на этот счет можно прочесть: «3 августа 1968 года. К вечеру я встретился с Биляком. Мы условились, что в 20.00 он заходит в общественный туалет, там должен появиться и я, и он мне через работника КГБ Савченко передаст письмо. Так и было. Мы встретились «случайно» в туалете, и Савченко незаметно, из рук в руки, передал мне конверт, в котором было долгожданное письмо. В нем излагалась обстановка в КПЧ и в стране, разгул правых элементов, политический и моральный террор против коммунистов, стоящих на правильных позициях. Завоевания социализма находятся под угрозой… В письме высказывалась просьба, чтобы мы в случае надобности вмешались и преградили путь контрреволюции, не допустили гражданской войны и кровопролития. Письмо подписали: Индра, Биляк, Кольдер, Барбирек, Капек, Риго, Пилер, Швестка, Кофман, Ленарт, Штроугал». Прочитав письмо, Шелест передал его Брежневу, который взял это письмо трясущимися руками, бледный, растерянный и потрясенный. «Спасибо тебе, Петро, — сказал Брежнев. — Мы этого не забудем» [93] Шелест П. Указ. соч. С. 384–355. . Итак, одно из самых важных событий в истории СССР и мирового коммунистического движения получило начало в общественном туалете гостиницы «Интурист» на окраине Братиславы. Поистине от великого до смешного только один шаг.

Подлинник письма, полученного П. Шелестом, а также его отредактированные в ЦК КПСС варианты были еще в конце 1990 года по инициативе М. Горбачева переданы новым чехословацким лидерам. Они были опубликованы в независимой газете «Лидове новины». Комментарии по этому поводу, а также подробные и пространные выдержки из переписки Брежнева и Дубчека летом 1968 года были опубликованы еще в 1991 году в газете «Известия», 12 февраля и 14 августа 1991 года. Из этих публикаций мы видим, как менялись стиль, тон и содержание писем Брежнева. В письмах апреля — мая 1968 года Брежнев обращается к Дубчеку на «ты» и пишет «Дорогой Александр Степанович!» или даже «Дорогой Саша!» По свидетельству посла СССР в Праге С. В. Червоненко, Брежнев писал эти письма под диктовку членов Политбюро не на машинке, а от руки. «Мы садились за стол в один ряд, — рассказывал Червоненко, — а Брежнев против нас. Чтобы придать больше доверительности, решили не на машинке писать письмо Дубчеку. Брежнев садился и писал своей рукой. Мы обсуждали все фразы вместе, и он пишет «Александр» или «Саша»… «Дорогой Александр Степанович! — выводил слова Брежнев под диктовку членов Политбюро. — Я искренне надеюсь, что ты поймешь и извинишь мою откровенность, зная, что она вытекает из добрых чувств. Как своему товарищу, хочу высказать некоторые мысли, которые меня беспокоят…» Эти письма Брежнева Дубчеку отправляются не по дипломатическим или партийным каналам. Чтобы создать доверительную атмосферу, посылали в Прагу специального человека» [94] Известия. 1991. 14 авг. .