Пол Престон - Франко. Биография

Было очевидно, что Франко проявляет все меньше энергии и утратил представление о необходимости безотлагательных действий. В политических кругах любили рассказывать об инциденте, якобы имевшем место летом 1968 года в Сантандере. К каудильо пришел член кабинета, чтобы доложить ему о делах своего министерства, а после беседы попросил его подписать фотокарточку, где он был снят с Франко и другими министрами. Франко согласился, надел очки, взял ручку, а затем, в сомнении уставившись на министра, спросил его, кто он такой 88. В течение осени каудильо получил от Ориоля, Лопеса Браво и Сильвы Муньоса доклады с просьбой назначить председателя Совета министров 89. Пройдет еще пять лет, прежде чем он удовлетворит их просьбу. С другой стороны, Франко выступил против Солиса, который начал нападать на второй план развития Лопеса Родо, объявив его орудием американской колонизации 90.

Антиамериканизм был одним из политических стереотипов Фаланги. В сентябре 1968 года истекал второй срок соглашения по базам, продленного в 1963 году. Соглашение можно было продлить автоматически или прекратить его действие. Последнее означало бы старт шестимесячных консультаций для подготовки нового соглашения. В июле 1968 года Кастиэлья сделал неудачный ход, потребовав помощь на сумму в миллиард долларов в обмен на разрешение американцам находиться на испанской земле. Карреро Бланко и военные министры, поддерживаемые генштабом, слишком дорожили связями с американцами, чтобы рисковать ими, поэтому выступали за автоматическое продление. Кастиэлья, Фрага, Солис и большинство других членов кабинета стояли за отмену соглашения, надеясь выторговать условия получше. Франко разделял их точку зрения, ибо стяжательство никогда не покидало его. После острых продолжительных дискуссий на заседании 24 сентября 1968 года кабинет решил прибегнуть к процедуре свертывания объектов на основании соглашения 1953 года и сделал заявление, призывающее к выводу базы ВВС США в Торрехоне под Мадридом.

Каудильо составил документ, на основе которого следовало проводить переговоры о продлении соглашения 91. Типичная тактика Франко — завышать цену — на сей раз оказалась крупным просчетом. Через несколько дней он получил новый протест от Муньоса Грандеса, по-прежнему начальника генштаба, заявлявшего, что без дружбы с Америкой испанские вооруженные силы беспомощны, а при этом шансы вернуть Гибралтар резко уменьшаются. Это встревожило Франко. Восемнадцатого ноября, через три дня после избрания Ричарда Никсона президентом США, каудильо принял Дина Раска и провел с ним долгие и напряженные переговоры, но не проявил особой ясности ума, ограничиваясь бесцветными односложными репликами. В этом же месяце Кастиэлья, активно поддержанный прессой Движения, выступил за вывод VI американского флота из Средиземного моря. Это привело Франко в негодование — как потому, что с ним не проконсультировались, так и потому, что шаг Кастиэльи оказался до наивности неуместным: после советского вторжения в Чехословакию антикоммунизм снова приобретал переговорную ценность. И без того подозреваемый в симпатиях к Ватикану Кастиэлья нанес непоправимый ущерб своей министерской карьере. Однако, что характерно для Франко, он отложит на целый год акцию против Кастиэльи 92.

После недавней войны во Вьетнаме сенат США проявлял все большее недовольство американской заангажированностью в Испании, а уж тем более ее усилением. Поэтому, когда Ричард Никсон принял в начале 1969 года бразды правления, Франко обязал Кастиэлью согласиться в принципе на пятилетнее продление соглашения по базам и снизить испанскую цену до 300 миллионов долларов. Однако в сенате нарастала оппозиция всякой сделке с Франко. Ее возглавляли сенаторы Фулбрайт и Саймингтон (Symington). Испанцам не хотелось предупреждать американцев о том, чтобы они покинули базы, поэтому Кастиэлье пришлось объявить 26 марта о «согласии в принципе» и тем самым создать условия для продолжения переговоров. В мае оппозиция в сенате во главе с сенатором Фулбрайтом развила активную деятельность, и Кастиэлья представил пересмотренное предложение — продлить соглашение на год за 50 миллионов долларов военной помощи и кредит в 25 миллионов на военные закупки. Благодаря этому удалось избежать полного разрыва испано-американских отношений 93.

В предновогоднем выступлении Франко 30 декабря 1968 года почти не было упоминаний об этой проблеме. Он осудил беспорядки в университетах, но в целом проявил спокойствие и удовлетворение 94. Хотя каудильо выказывал намерение оставаться у власти, годы брали свое. Заседания кабинета проходили теперь раз в две недели, чередуясь с заседаниями правительственного подкомитета по экономическим вопросам (La Comisidn Delegada de Asuntos Economicos). Министры регулярно выходили из зала заседаний — то покурить, то в туалет, но Франко оставался на месте 245 245 Способность Франко как ни в чем не бывало, к неудовольствию его министров, высиживать долгие часы заседания дала повод одному министру назвать это триумфом воздержания над недержанием. . Впервые он покинул зал 6 декабря 1968 года, и все восприняли это как серьезный признак ухудшения его здоровья. Франко снова покинул зал заседания 5 января 1969 года 95. В последние шесть лет правления Франко его отсутствие стало обычным.

К осени 1968 года каудильо в основном преодолел сомнения, связанные с вопросом о наследовании 96. Двадцатого декабря 1968 года он приказал выдворить из Испании карлистского претендента дона Уго-Карлосу де Бурбона-Пар-ма в отместку за его политические махинации. Вскоре после этого Хуан Карлос укрепил свои позиции. Восьмого января 1969 года принц дал интервью официальному агентству ЭФЭ и заявил о своей твердой приверженности идее установления монархии, а не восстановления ее. Проект этого заявления подготовил Фрага. Франко обрадовала подчеркнутая лояльность принца ему и Движению, что отразилось в его беседах с Фрагой и Лопесом Родо в тот же день. Когда Фрага вышел из кабинета Франко, Лопес Родо коротко заметил ему: «Безупречное преступление». Войдя в кабинет, Лопес Родо сказал каудильо: «Принц сжег корабли. Теперь не хватает одного — решения вашего превосходительства». Пятнадцатого января Франко почти пообещал Хуану Карлосу до конца года называть его наследником. Каудильо сказал: «Вам не следует беспокоиться, ваше высочество. Не позволяйте теперь ничему сбить вас с пути. Все сделано». Хуан Карлос ответил ему: «Будьте спокойны, мой генерал, меня многому научили ваши качества галисийца (galleguismo)». Оба рассмеялись, и Франко сделал принцу комплимент: «Это очень похвально со стороны вашего высочества» 97.

Между тем возбуждение в университетах достигало своего пика, и Алонсо Вега при поддержке Карреро Бланко, Ньето Антунеса и Солиса предложил на заседании кабинета 24 января 1969 года ввести чрезвычайное положение. Такие перегибы были характерны для почти восьмидесятилетнего патриарха кабинета, прозванного студентами Доном Камуло. Он и в самом деле был упрям, как мул. Когда Франко поддержал предложение, все члены кабинета поспешили выразить согласие, что свидетельствовало о политическом банкротстве правительства. В узком кругу Лопес Родо, Сильва Муньос и другие технократы высмеивали эту меру, хотя не выступили против нее На заседании кабинета. Через пять дней после принятия решения Сильва написал Лопесу Родо записку: «Не надо быть провидцем, чтобы предсказать провал репрессий». Другие считали, что это все равно как «стрелять из пушек по воробьям» 98. Однако Лопеса Родо тревожила не столько абсурдность действий динозавров режима, пытавшихся введением чрезвычайного положения искоренить последствия социальных перемен, сколько опасение, что Франко снова начнет тянуть с объявлением Хуана Карлоса преемником.