Георгий Фролов - Юрий Двужильный

— Давай, Володя, поедем в Москву, — предложил Худолеев другу. — Ведь это то, что нам надо. На курсах мы сможем лучше подготовиться в институт.

— Хорошо, едем, — согласился Сотников. — Давай сообщим Вере. Пусть встретит.

Сборы в дорогу были недолгими. На следующее утро друзья отправились на вокзал. Из Челябинска дали Вере телеграмму. Но, приехав в Москву, они прождали ее напрасно более часа на перроне Казанского вокзала. Вера почему-то не пришла.

— Может, она не успела получить телеграмму? Поедем к ней в институт, — предложил Володя.

Наконец разыскали институт, общежитие. Вот и комната, где живет Вера. На стук вышла девушка.

— Вам кого? — спросила она, с любопытством рассматривая ребят. — Веру Волошину? Да ведь она два дня тому назад уехала домой.

— Как домой? — удивились друзья. — Ведь в институтах еще идут занятия.

— А вы разве ничего не знаете? — И девушка рассказала о болезни Веры и о том, как однокурсники провожали ее домой.

Ребят очень огорчило все, что они узнали. «Как это могло случиться? Ведь Вера была такая закаленная», — с горечью думали они. И теперь друзья почувствовали себя особенно одинокими в этом большом незнакомом городе. Они ведь только потому решились поехать в Москву, что здесь была Вера. А теперь…

Словно догадавшись об их грустных мыслях, девушка сказала:

— Вы не огорчайтесь, ребята. Вера поправится и снова приедет в Москву. А вы куда? В кооперативный? Давайте я вас провожу, а то не найдете. Это где-то далеко, на Волоколамском шоссе…

А через несколько дней Валя, так звали девушку, привезла ребятам письмо от Веры.

«Вы извините меня, ребята, что так получилось, — писала она. — Как жаль, что выше застали меня в Москве. Но ничего, я написала девчатам, чтобы они взяли над вами шефство».

О своей болезни Вера писала в шутливом тоне.

«Теперь меня лечит отец, — сообщала она. — Вы ни за что не догадаетесь как. Электричеством! Я, оказывается, могу быть неплохим дополнительным сопротивлением. Так что дело пошло на поправку».

Вера даже нарисовала электрическую цепь и себя в виде «дополнительного сопротивления». И хотя письмо было веселым, друзья поняли, как сейчас трудно Вере. В этот же вечер они отправили ей большое письмо о своих делах, о том, как идут занятия на подготовительных курсах.

«Как поправишься, — писали они, — приезжай обязательно в наш институт. Будем учиться вместе».

Ребята подробно рассказали о торгово-экономическом факультете, на который они решили поступить, о профессии экономиста.

«А спортом, — писали они, — можно заниматься и у нас. Здесь чудесный спортивный зал, а наша сборная — одна из лучших в Москве».

О многом передумала Вера, получив это письмо. Стать хорошим экономистом — ведь это так нужно сейчас! И учиться вместе с земляками…

Тем временем здоровье восстанавливалось, она начала ходить и вскоре уже играла в волейбол с друзьями. Но врачи категорически запретили ей продолжать учебу в институте физкультуры: произошли какие-то изменения в сердце, не дававшие ей возможности стать профессиональной спортсменкой. Тяжело было навсегда расстаться со своей мечтой. В эти трудные дни девушка часто вспоминала слова хорошего человека — дяди Васи, которого она встретила в больнице: «Надо не о себе думать, дочка, а о людях, среди которых живешь. Тогда любое дело будет спориться в руках… Главное — быть человеком, жить для людей…»

Но как это сделать? Как найти свое место в жизни?

В середине июля Вера написала письмо в Москву.

«Мальчики, решила ехать к вам, в кооперативный. Обо всем расскажу, как приеду. Так что встречайте!»

И вот снова Москва, Казанский вокзал… Веру встречали Володя, Вася и Петя Гора, который тоже поступал в институт — в Педагогический имени Ленина.

— Теперь нас здесь целое войско сибиряков, — шутила Вера, здороваясь с друзьями.

Вот и остался позади последний вступительный экзамен. С радостью Вера узнала, что она, Вася Худолеев и Володя Сотников зачислены на первый курс.

Поселилась в просторной светлой комнате со своими новыми подругами Ниной Цалит, Мариной Сониной и Валей Пичкур. Четыре железные кровати, четыре стула, стол, этажерка для книг и две тумбочки — вот и вся обстановка. Но уже на второй день комната преобразилась. Репродукции с картин, салфетки на тумбочках, книги, красивая домотканая скатерть и букет полевых цветов, безукоризненная чистота и порядок придали комнате уютный вид.

Девушки быстро подружились и уже несколько дней спустя удивлялись, как они могли раньше жить друг без друга. Решили создать коммуну, и у каждой нашлось дело по душе. Нине, как будущему бухгалтеру, поручили «казну». В нее шли стипендии и все те посылки и денежные переводы, которые иногда присылали родители. Бюджет коммуны был строго рассчитан, особенно в его расходной части. Нина ввела железную экономию, и напрасно Марина Сонина, любившая по воскресеньям приготовить подругам что-либо особенное, выпрашивала несколько рублей для какой-то необыкновенной приправы. Из всех таких «конфликтов» Нина всегда выходила победительницей: на ее стороне была неумолимая логика цифр. А когда, в бюджете образовывался дефицит, девушки по вечерам и в воскресные дни работали: перебирали капусту, картофель, а иногда вместе с ребятами ходили на станцию разгружать вагоны.

В бюджете коммуны, кстати, предусматривалась и специальная статья на культурно-массовые расходы. Девушки вместе бывали в театрах, кино, на выставках и концертах. Позднее, правда, это правило не всегда соблюдалось: у каждой из них появились друзья среди студентов, и теперь, провожая кого-либо на свидание, подруги отдавали «ренегатке» свои лучшие вещи. А Нина, которую под горячую руку Марина не раз называла и Плюшкиным и Гобсеком, вручала подруге деньги.

— Это тебе для материальной независимости.

Естественно, у каждой из подруг были свои интересы, увлечения, по-разному воспринимали они прочитанные книги, новые кинокартины и спектакли. И часто далеко за полночь затягивались жаркие споры, иногда девушки даже обижались друг на друга. Но обиды проходили быстро, забывались, и они опять весело шумели, пели любимые песни. Особенно хорошо их пела украинка Валя Пичкур. Ее красивому, задушевному голосу тихо вторили задумчивые голоса подруг. На вечерние концерты в 381-ю комнату часто приходили Володя Сотников, Вася Худолеев и еще кто-либо из однокурсников. Вначале они только слушали, но потом голоса юношей один за другим вплетались в песню, наполняя ее новой силой, и песня звучала раздольнее.

Вера часто рассказывала подругам о своем городе, показывала фотографии, читала письма родных и друзей. И теперь не только ее подруги, но и многие однокурсники хорошо знали, какую пьесу ставит Кемеровский театр, когда будет построен новый мост через Томь и сколько кокса ежедневно выдает коксохимзавод.