Георгий Фролов - Юрий Двужильный

«Начало артиллерийской подготовки, намеченной на шесть часов утра, пришлось отложить из-за сильного тумана на реке, не дававшего возможности следить за работой артиллерии и действиями пехоты. И только к девяти часам туман разошелся. В 9.00 началась артподготовка, длившаяся два часа. Была парализована огневая система противника, прорезаны проходы в проволочных заграждениях и минных полях, и полк форсировал реку Проня и прорвал оборону противника. К 13.30 полк вышел на рубеж восточнее деревни Сусловка, где и закрепился, выполнив свою ближайшую задачу…»

И вот теперь, спустя почти двадцать лет, я иду там, где наступал 3-й батальон капитана Двужильного. Как свидетельствует «Журнал боевых действий», батальон находился на правом фланге полка и наступал в направлении на рощу юго-западнее деревни Заложье, которая была опорным пунктом 113-й группы противника.

Но для того чтобы овладеть рощей, а затем штурмом взять Заложье, надо было вначале пройти под огнем неприятеля более километра по открытой местности, форсировать реку, преодолеть минные поля, проволочные заграждения, захватить первую, а потом и вторую линию траншей.

Три роты и пулеметный взвод 3-го батальона заняли исходный рубеж для наступления в ночь на 23 июня. Капитана Двужильного вызвали на командный пункт полка, чтобы еще раз уточнить план совместных действий батальонов, приданных и поддерживающих средств в наступлении, которое начнется на рассвете.

Наверное, в ночь накануне наступления никто не спал. Командиры совещались, а солдаты по своей извечной привычке обживали окопы, проверяли оружие, деловито начиняли патронами диски автоматов, пулеметные ленты. Я почему-то представил рядом Степана Марюткина из-под Липецка и Андрея Махно с Полтавщины. Прислонившись к стенке окопа, они задумчиво вглядывались в темное небо, усыпанное звездами, которое на востоке уже начало светлеть. Через два дня они оба погибнут, а сейчас в сумраке окопа красными точками светятся огоньки их самокруток и неторопливо течет беседа двух солдат о довоенной жизни, о доме и семье… Где-то за поворотом траншеи слышен приглушенный голос сержанта Филиппа Окуловского, командира отделения. Он сибиряк, с Алтая, воюет вот уже третий год. Через два дня он тоже погибнет, а сейчас, собрав новичков из только что прибывшего пополнения, рассказывает им, как надо идти в наступление…

Вернулся с командного пункта полка капитан Двужильный. Он прошел по траншее, останавливаясь возле каждого бойца. Вместе с ним младший лейтенант Сергей Уткин, комсорг батальона. На минуту задержались в отделении старшего сержанта Николая Кулагина. На вопросы комбата он отвечает толково, деловито, чувствуется, что свое дело знает как следует.

А тем временем совсем уже рассвело. Скоро начнется артиллерийская подготовка. Вот и шесть часов. Но почему наша артиллерия молчит? Вскоре выяснили причину — густой туман, надо подождать, пока рассеется. Что ж, ждать так ждать. Можно даже вздремнуть часок перед боем или написать пару строк домой.

Тем временем солнце поднималось все выше над горизонтом и уже стало пригревать спины солдат.

Когда же начнется артподготовка? Ведь туман на реке, висевший плотной белой завесой, постепенно рассеялся. Теперь хорошо был виден высокий правый берег, сбегавшая к реке роща, чуть в стороне в дымке угадывалась деревня и дорога, что вела к Могилеву…

И вот медленно, словно нехотя, прочертила небо красная ракета, и почти сразу же из-за спины ударили орудия, взвились в небо огненные стрелы снарядов «катюш». Так началась артиллерийская подготовка…

Капитан Двужильный через 25 минут после начала артподготовки повел батальон в наступление, сразу же за огневым валом. Быстро форсировали Проню, ворвались в первую линию траншей противника…

Я попытаюсь представить себе, как все это было тогда, пытливо вглядываюсь в окрестности, стараясь найти следы давнего боя. Их, конечно, осталось не так уж много. На поле их вовсе нет — здесь теперь высокая стерня от скошенной ржи да скирды соломы. А вот в молодом осиннике, что разросся на песчаных склонах, мне то и дело попадаются полузасыпанные окопы, остатки ходов сообщения, огневых позиций, обвалившиеся блиндажи а дзоты.

Сержант Филипп Окуловский.

Вот наконец и река Проня. Она совсем неширокая, каких-нибудь 15—20 метров. И все же, выражаясь военным языком, это был трудный водный рубеж, который, в сочетании с высоким правым берегом, представлял собой очень нелегкое препятствие для наступающих. И для многих из них он стал последним, о чем свидетельствуют многочисленные братские могилы по обе стороны этой небольшой белорусской речки.

Поднимаюсь по крутым склонам вверх, туда, где была оборона гитлеровцев. И снова вижу полузасыпанные окопы и блиндажи — на этот раз чужие.

Это сюда в дыму и грохоте нашей артиллерийской подготовки первыми ворвались бойцы капитана Двужильного. Короткие рукопашные схватки — и дальше, ко второй линии траншей, вслед за огневым валом! А потом была березовая роща, превращенная в опорный пункт 113-й группы противника. И наконец к 13.30 батальон «вышел на рубеж восточнее деревни Сусловка, где и закрепился, выполнив свою ближайшую задачу…»

Передышка была недолгой: немцы при поддержке восьми «фердинандов» — самоходных артиллерийских установок большой мощности — пошли в контратаку и потеснили соседнюю часть, которая стала отходить назад, к реке.

Положение было критическим, и тогда 3-й батальон, быстро развернувшись влево, неожиданно ударил во фланг гитлеровцев и, как позднее писали в военных донесениях, «восстановил положение на участке, а противника обратил в бегство».

Все это было 23 июня 1944 года.

«…На следующий день, 24 июня, — говорится в «Журнале боевых действий полка», — развивая наступление, 2-й и 3-й батальоны выбили противника из деревни Поповка к 14.00 и с ходу начали форсировать реку Бася. К 16.00 река была форсирована всеми подразделениями вплавь, вброд, с помощью подручных средств, и к 17.00 батальоны вышли на большак с задачей оседлать его и закрепиться».

…Километр за километром я проходил по местам былых сражений, пристально вглядываясь во все, что окружало меня, стараясь найти следы давнего боя. И чаще всего мне об этом напоминали братские могилы воинов, которые были почти в каждой деревне или просто где-либо на краю леса, у дороги, что ведет на Могилев…

…До деревни Хорошки осталось лишь несколько километров. Знаю, что здесь шли особенно жаркие бои. Эта деревня несколько раз переходила из рук в руки. 25 июня части 290-й стрелковой дивизии генерал-майора Гаспаряна вышли к реке Реста, что в двадцати километрах от Могилева. И здесь гитлеровцы сделали последнюю попытку задержать наши войска, чтобы дать возможность отойти за Днепр своим изрядно потрепанным дивизиям.