Андрей Бабицкий - Вся правда о либералах. Как я стал русским патриотом

Мачеревич является непримиримым сторонником «теракта», устроенного Москвой, поскольку та, по словам экс-министра, ведёт «гибридную войну» с Польшей. Соответственно, громких заявлений о том, что Россия прямо или косвенно отправила на смерть польского президента и ряд высокопоставленных польских чиновников, мы услышим ещё немало. И назначение Мачеревича нельзя считать совсем уж случайным решением. Он человек, увлекающийся настолько, что представители оппозиции открыто объявляют его психически больным. Такому человеку не нужны доказательства — он живёт прозрениями, верой в убеждения. Соответственно, для обвинений ему не потребуется фактов, улик и сколько-нибудь внятной системы доводов. Достаточно того, что «он точно знает», что это «Москва направила самолёт на смерть», как говорил экстравагантный политик в интервью газете «Взгляд» ещё в 2011 году.

В апреле комиссия должна будет завершить свою работу, и уже сейчас можно со стопроцентной точностью предсказать, какие выводы будут сделаны. Полякам, похоже, не суждено «повзрослеть», чего им пожелал президент России Владимир Путин на своей ежегодной пресс-конференции, отвечая на вопрос польского журналиста как раз об обстоятельствах трагедии под Смоленском. Говорить обо всех поляках было бы, конечно, недопустимым обобщением, однако политический тренд на демонизацию России и ухудшение отношений с ней продолжает развиваться темпами, которым, я думаю, может позавидовать и Америка, уверенно двигающаяся в этом же направлении.

Некоторые эксперты считают, что назначение Мачеревича как раз и преследует цель продолжить закрепление за Россией репутации страны-агрессора, однако мне кажется, что здесь дело не только в этом. Комплекс жертвы по отношению к России, которым Польша тяжело больна уже несколько веков, — это не только невроз, но и очень эффективное обезболивающее средство, позволяющее обвинять в своих проблемах некоего внешнего врага. «Советская оккупация», прервавшая органичное развитие страны, не позволившая Польше явить миру своё истинное величие, задержавшая единение поляков со всем цивилизованным миром на 40 с лишним лет, разорившая их чуть ли не дотла, — это чудный предлог отписываться от разнообразных внутренних проблем, перекладывая ответственность за них на «русских коммунистов».

Поляки одними из первых, задолго до распада СССР и Варшавского блока, в период движении «Солидарности», стали осваивать язык и науку виктимности, искусство не только изображать, но и ощущать себя подлинной жертвой «коммунистической империи русских», которая распростёрла над странами Восточной Европы свои свинцовые крыла. Собственно, то, что мы сейчас слышим из Грузии, Молдавии, прибалтийских государств и Украины, есть лишь повторение тех азов, которые разработали главным образом ещё в Польше. И миф о взорванном самолёте — это очень живая и яркая история, позволяющая вдохнуть новую жизнь в этот образ жертвы, протянуть ниточку из прошлого в настоящее. Коммунистическая эпоха ушла в прошлое, но ненависть русских к свободолюбивым полякам никуда не испарилась — она продолжает пульсировать, отнимая жизнь у лучших.

Тем не менее это всего лишь политический тренд, имеющий тенденцию к затуханию, как только дело касается обычных нормальных людей. Я уже говорил, что нельзя прибегать к недопустимым обобщениям. На крайне низкий интерес к обстоятельствам крушения президентского самолёта со стороны медиа и общественного мнения публично жаловался тот же Антоний Мачеревич. Я хорошо понимаю поляков, которым приходится уже в течение более чем 20 лет терпеть одни и те же разговоры о чудовищных русских, укравших у них прошлое и теперь угрожающих их будущему.

Русскими в образе коммунистов, националистов, фашистов, варваров приправляется каждое блюдо, они смотрят на тебя из любого угла, они не устают отравлять жизнь с утра до вечера — неделями, месяцами, десятилетиями. Психологическая усталость почти 50-миллионного народа очень понятна. Внушать себе, что ты несамостоятелен, а являешься беспомощной игрушкой каких-то тёмных и могущественных сил истории, означает помимо достижения сладостной амнезии ещё и утрату желания и воли двигаться вперёд. К чему пытаться изменить свою судьбу, если рано или поздно придут русские и убьют, взорвут или покалечат.

Думаю, что эта нескладная сказка, когда-то восхитительно новая и многое объяснявшая, сейчас уже выдохлась окончательно и не работает в качестве спасительной версии, которой можно, как и прежде, затыкать разнообразные проблемы. Ведь перед Польшей и поляками сегодня стоят новые вызовы, ну никак не увязываемые с Россией.

Премьер-министр Венгрии вновь привлёк к себе внимание антиисламским заявлением, хотя антиисламским его можно считать лишь постольку, поскольку в нём затронута сама тема расселения мусульман в Европе. В интервью изданию Bild Виктор Орбан назвал мигрантов «мусульманскими захватчиками», чем дал прекрасный повод обвинить себя в агрессивной исламофобии. С точки зрения европейской либеральной элиты, переселенцы из мусульманских стран не могут считаться захватчиками, они — беженцы, старающиеся спасти свои жизни.

Но это лишь одна причина, почему слова Орбана обязательно вызовут бурю негодования у сторонников безграничной толерантности. Другая заключается в том, что венгерский премьер — человек, который смеет покушаться на основы одной из самых дорогих для либералов теорий, называя её иллюзией. Эта теория — мультикультурализм, который утверждает, что люди, культуры, религии в основе своей одинаковы и потому имеют равные права, что все они опираются на ценности любви, милосердия и взаимопомощи. И если их перемешать, то, когда путём притирки будут сглажены первые неизбежные противоречия, на выходе волк возляжет с ягненком, а исламист обнаружит свою ангельскую сущность.

Более того, из-за старательно продвигаемой в массмедиа, законодательство, область моды и все возможные смысловые сферы концепции толерантности в Европе сложилась практика фактического ущемления прав коренного европейского населения и предоставления преимущественных возможностей исламским общинам. Чего стоит одна история о выходцах из мусульманских стран, годами насиловавших в английских городах и принуждавших к проституции девушек от 11 до 15 лет? Полиция, зная о совершаемых преступлениях, закрывала на них глаза, поскольку обвинения в преследовании мусульман рядовому полицейскому могли обойтись куда дороже, чем неисполнение своих прямых обязанностей.

В интервью Орбан объясняет, почему он не считает «захватчиков» потенциальными европейскими гражданами, которые когда-либо будут в состоянии стать полноценными членами общества. Вот цитата: «Большое количество мусульман обязательно ведёт к образованию параллельных обществ». Опыт западноевропейских стран, принявших не только в последние годы, а в течение по меньше мере 30 лет колоссальное количество выходцев из мусульманских стран, доказывает со всей очевидностью, что венгерский премьер нисколько не преувеличивает. Мусульмане создают закрытые, культурно замкнутые в себе анклавы в тех европейских странах, где они поселились. Под их контроль переходят целые районы и даже отдельные города.