Юрий Петухов - Интервью журналу «Владимирский Вестник» № 8 от 29 февраля 2006 года

Он пришел поздно вечером, когда рабочий день уже кончился. Неизвестным образом миновав пост охраны, он оказался на пороге нашей редакционной. Высокий, широкоплечий человек, в болотных сапогах и длинном черном плаще с накинутым на голову капюшоном. Резким движением распахнув дверь он остановился на пороге, будто чего то ожидая. Из под капюшона слышалось прерывистое дыхание, порою переходящее в хрип. Должен сказать, что я не из робкого десятка. За много лет работы в газете я видел всякое, и все же вид этой темной, неподвижной фигуры заставил понервничать. В комнате воцарилась напряженная тишина. Не смея пошевелиться, мы сидели как каменные, глядя на нашего посетителя, ожидая, что будет дальше. Сердце бешено билось, в голове вертелись мысли террористах, а рука сама тянулись к столу, где под кипами бумаги был спрятан газовый пистолет. Однако ночной посетитель все так же стоял на пороге, неподвижно, не проявляя никаких агрессивных намерений.

Первой нарушила тишину Лиза Кайновская — студентка журфака ВГУ, проходившая у нас практику. «Кто вы такой? Как вы прошли пост охраны?» — в тишине ее голос казался неестественно громким. Человек покачнулся и сделал несколько шагов. Испод темного капюшона послышался тяжелый кашель, а затем словно выдавленные с силой слова — «Не бойтесь меня. Я пришел говорить». «О чем, что вам надо?» — сказал уже я. Не обращая внимания на реплику, незнакомец подошел к столу редактора и тяжело опустился в свободное кресло. «Не бойтесь меня» — повторил он, и с этими словами откинул свой капюшон. То, что мы затем увидели, изумило нас еще больше. Да и как могло быть иначе? Звезды, политики и писатели — не частые гости в нашей скромной редакции. А тут писатель, да еще такой величины! Как зачарованные смотрели мы на лицо нашего гостя: суровые, но немного печальные глаза, густые черные брови и окладистую русскую бороду. Его звезда впервые зажглась в начале девяностых, расшевелив своими живыми, исполненными красок и динамизма произведениями сонное болото постсоветской фантастики. Тысячи людей услышали в его словах голос иной реальности; ужасной, но все же такой притягательной. Конечно, не всем нравилось его творчество. Многие, особенно из демократической интеллигенции, вечно бормочущей о либеральных ценностях и политкорректности, находил произведения вызывающими, а сюжеты недопустимыми. Но именно такое творчество, было необходимым стимулом, что заставил думать миллионы умов.

Гость сидел напротив меня и непринужденно осматривался. «Вы…» — начал я, вставая из за стола. Он улыбнулся и приставил палец к губам — «Да это я. Только не стоит произносить вслух имени. Нас могут услышать». Он расстегнул свой плащ. «Мне много надо рассказать вам» — добавил он — «Если у вас есть блокнот, или, лучше всего, диктофон, то доставайте немедленно. У меня мало очень времени». Последняя фраза была сказана с интонацией, не терпящей возражений. «Конечно, конечно» — я в спешке полез в свою сумку…

Наша беседа продолжалась всю ночь. Изредка мы делали короткие перерывы. Я менял пленку, а гость собирался с мыслями и пил наскоро приготовленный Лизой кофе. А утром, едва часы на моей руке пропищали 6.00, Гость ушел, оставив меня наедине с пятью кассетами, на которых был записан наш разговор. Вот так появилось это интервью. Честно признаюсь, не легко давался мне этот текст. Тот огромный объем информации, что поведал мне гость, просто не умещался в узкие рамки статьи. Многое пришлось сократить, а многое выбросить. Получившееся я представляю на суд читателей. Мне сложно судить, какие мысли, вопросы, эмоции вызовет эта статья, но я уверен, что для истинно думающих людей она не пройдет бесследно. Хочу лишь сказать одно: прочитав этот материал, не судите о нем с позиций сложившихся стереотипов. Помните, что реальность порою — это совсем не то, что мы себе представляем.

Семен Темный, корреспондент журнала «Владимирский Вестник»

Кассета первая: Нас было трое

— «Юрий Дм… (гость делает останавливающий жест) вы упорно не хотите, что бы в интервью звучало ваше настоящее имя? Но как же мне называть вас?»

— «Что же. Пришла пора мне представится. Мое настоящее имя Юрий Сергеевич Криворожко. Бывший военный корреспондент газеты «Красная Звезда»»

— «Звучит неожиданно. Ведь я читал все ваши публикации, выступления. Скажите, то имя, под которым вы пишите — псевдоним?»

— «Не совсем. Это псевдоним нескольких разных людей, которым Богом была предначертана миссия рассказать людям правду»

— «Кто же эти люди? Расскажите по подробнее»

— «Нас было трое. Всех вместе нас свел случай. В далеком 1989 году я возвращался из Германии, с небольшим репортажем. Тогда, как вы помните, в результате предательско — бесчеловечной политики правителей СССР, мы выводили свои войска. Репортаж был очень едкий. Впоследствии его так и не напечатали. И вот тогда, выходя из поезда, на перроне вокзала мое внимание привлекли два человека. Один немного полноватый пожилой мужчина с седыми усами, что — то тихо говорил второму молодому человеку, одетому в модные джинсы и заграничную куртку.»

— «И вы познакомились с ними?»

— «Я не собирался с ними знакомится. Голова была занята другими делами. Нас буквально столкнуло неприятное происшествие»

— «Очень интересно…»

— «Скажем так. Неприлично модная одежда молодого человека. Тогда, во время всеобщего дефицита такая одежда была вызывающей. Я собирался уходить, когда вдруг увидел, что этих незнакомцев окружили пятеро подозрительных личностей. Знаете, конец восьмидесятых был настоящим расцветом для этих двуногих упырей — нечеловеков. Бритые затылки, спортивные костюмы «adidas», кроссовки. И все эти пятеро даже не скрывая того, интересовались одеждой молодого человека. Я сразу понял, что у старика и парня большие проблемы. Да и сами они тоже это понимали»

— «Как же вы поступили?»

— «Я поступил так, как поступил бы на моем месте каждый кто не хочет мириться с грязью и несправедливостью этого мира и для кого заповедь о любви к ближнему — не пустые слова. Я помог. (гость улыбается) Когда то давно, во время службы в Рязани у меня были неплохие успехи в рукопашному бою. Одно время мне прочили спортивную карьеру, но журналистика увлекла меня с головой. Однако тогда, на перроне, забытые навыки пригодились. Бросив вещи я подбежал к стоявшим. Я не сторонник ведения душеспасительных разговоров и нотаций. По этому начал действовать сразу. Самый ближайший ко мне — здоровенный парень с очень тупым лицом, очевидно совсем не принял меня в расчет, за что и поплатился.