Коллектив авторов - СМЕРШ и НКВД [Сборник]

И тут Йонас произнес фразу: «Я ваш друг, я хочу вам помочь». В 1940 году Йонас после прихода Красной армии и новой власти в Литву бежал в Германию, где примкнул к группе литовских националистов. Вернувшийся осенью 1941 года на Родину, в Каунас, он получил «теплое» место, стал директором буфета в здании каунасского гестапо. После поражения немцев под Сталинградом Йонас Баршкетис понял, что поражение Германии в этой войне не за горами, и стал тайно вести дневник, в который записывал всех немецких агентов, пособников и карателей, включая имена, клички и приметы. Он у себя в буфете слышал все пьяные хвастливые разговоры карателей и предателей, как и где они убивали и расстреливали, и все это подробно заносил в свой дневник. Но особую ценность представляла учетная книга, где отмечалась выдача «продуктовых вознаграждений» агентам гестапо, с настоящими фамилиями получателей. Такому-то — 5 кг сахара, такому-то — 3 кг сала — плата за убийства, за предательство, за истребление невинных людей, Баршкетис выдавал им продукты лично со склада… Все эти записи Баршкетис передал мне, и по ним моя группа выловила многих. Увидев записи «о вознаграждении» и свои подписи в учетной книжке, пойманные нами бывшие каратели сразу признавались, без угроз и без каких-то следственных «трюков». Баршкетис стал моим агентом по кличке Примас, он был внедрен в каунасское националистическое подполье, занял в подпольной иерархии важное положение, оставаясь вне подозрений, и благодаря его агентурной информации многое, что планировалось и происходило в подпольной антисоветской организации Каунаса, мы знали досконально, многое было под нашим контролем, но, конечно, не все…

Немало карателей было опознано после войны свидетелями их преступлений, случайно выжившими во время расстрелов, и эти люди сразу сообщали в органы МГБ, что такой-то появился в городе или в определенном районе. В качестве примера расскажу один случай. Мой товарищ Калман Лурье, родом из Шяуляя, вернувшись в родной город, узнал от своих бывших соседей-литовцев, кто из земляков лично убил всю его семью.

И с этим человеком, с убийцей, он случайно столкнулся ночью в Каунасе на улице, и Калман, не выдавая волнения, спросил: «Стасис, ты жив?» — «Да, все в порядке, работаю в горисполкоме. Тороплюсь, извини, увидимся и поговорим в другой раз», — и скрылся в переулке. Калман Лурье той же ночью прибежал сразу ко мне, все рассказал, и утром, взяв с собой своего товарища-чекиста Йонаса Матулайтиса, мы, одетые в штатские костюмы, отправились на «Виллисе» к зданию горисполкома. В здание все входили медленно, через дверь-вертушку, и тут Лурье подает знак: вот он, идет.

Мы — за ним, этот человек заходит в свой кабинет, на двери табличка «Начальник отдела строительства», в приемной его ожидают люди. Я вышел из здания и подошел к Калману: «Ты уверен, что это он? На табличке значится совершенно другая фамилия». — «Нет, я не ошибся, это именно Стасис». Тогда мы с Матулайтисом зашли в кабинет к этому начальнику стройотдела, предъявили свои удостоверения и сказали, что он арестован. Этот убийца от потрясения и испуга даже не смог совладать с собой и описался на месте. Он не стал прикидываться дурачком на допросе и сам привел следственную группу к тому месту, где он убил и закопал семью Лурье.

Тогда же, в 1944 году, Баршкетис мне рассказал, что за несколько дней до отступления немцев из Каунаса он видел старшего сына из семьи немецкого лютеранского пастора Йодаса, который при немцах поменял фамилию на Шварц и стал карателем. «Отличился» этот Шварц во время массового убийства каунасских евреев 23–25/6/1941 года, и во время акций по ликвидации минского гетто, и в расстрелах белорусских партизан. Материал на него был собран серьезный. Но Шварц-Йодас как в воду канул, у нас не было информации, что он находится в отрядах «лесных братьев», и на определенном этапе поиски Шварца зашли в тупик. И тут у меня возникла мысль: если он при немцах свою фамилию, которая переводится с литовского на русский язык как «Черный», поменял на Шварц, то, возможно, и сейчас носит новую «созвучную» фамилию. Мы знали, что до войны он работал инженером-электриком. Фактически наугад проверили всех по фамилии Чернавис и Чернаускас и тому подобные, и в городе Швенчонис в горэнергоуправлении нашелся инженер с такой фамилией. Проверили, а это и есть «наш» Йодас-Шварц, убийца-каратель и немецкий пособник. Взяли его…

В некоторых публикациях, посвященных событиям в послевоенной Литве, описывается, что ГБ внедрила своего агента в руководство организации BDPS? Насколько это соответствует истине?

Да, это правда. С целью оттянуть часть воюющих в лесах партизан к более умеренным борцам, Снечкус и Гузявичус решили создать свое «партизанское антисоветское движение», превратить «в свою» организацию «Общедемократическое сопротивление», во главе которой встал наш агент, бывший генерал медслужбы профессор Маркулис (Меркулис), имевший агентурную кличку Орел. Маркулис находился на легальном положении и преподавал в Вильнюсском университете. В это время по указанию руководителя антисоветского сопротивления и организации LLKS Жемайтиса создавались партизанские округа, и вильнюсским округом, который они называли «Округ великой борьбы», командовал Куликаускас (партизанская кличка Зеленый черт). Маркулис, имевший сильное влияние на Куликаускаса, вел свою линию, убеждая партизанских командиров: «Зачем нам терять своих лучших бойцов в сражениях с русскими частями НКВД? Сейчас не время для открытого вооруженного противостояния, у коммунистов много войск, нас так быстро истребят. Мы обязаны сберечь нашу молодежь. Мы временно должны отказаться от террора и ждать, когда американцы нападут на Советы, и вот тогда, сохранив свои лучшие боевые кадры, мы поднимем восстание по всей Литве. Мы должны преобразовать наши лесные боевые отряды в «запасные», ждущие своего часа и общего приказа». Маркулис доставил Куликаускасу 6 000 чистых легальных паспортов, и тот приказом «демобилизовал» своих партизан до лучших времен, снабдив каждого новыми документами. Паспорта для людей Куликаускаса были изготовлены в нашем республиканском МГБ, так что мы знали, кто куда направился и чем занимается. А Куликаускаса из Вильнюсского края Маркулис выманил «на встречу с английским резидентом в Литве», и тут Куликаускас был схвачен, и за свои преступления, за массовые убийства, совершенные в годы немецкой оккупации, был приговорен к расстрелу. Маркулис долгое время оставался «свой среди своих», на него не падала тень подозрения, но он был «выведен из игры», когда мы узнали, что один из диверсантов, заброшенных с Запада, Лукша, смог доказать Жемайтису, что Маркулис — «агент НКВД», и тогда Маркулиса вместе с семьей наши чекисты вывезли из Литвы, чтобы не подвергать его смертельному риску. Кажется, Маркулис потом проживал в Ленинграде.