Леонид Млечин - Сталин VS Троцкий

Но готовность бывшего соратника Троцкого по Красной армии самому расстреливать врагов не спасла его самого. Антонов-Овсеенко тоже был уничтожен…

Новое поколение советских руководителей делало карьеру на борьбе с мнимыми троцкистами.

Александра Сергеевича Щербакова в апреле 1937 года утвердили первым секретарем Иркутского (Восточно-Сибирского) обкома, где он провел массовую чистку. Щербаков докладывал члену политбюро Андрею Александровичу Жданову о проделанной работе:

«Должен сказать, что людям, работавшим ранее в Восточной Сибири — верить нельзя. Объединенная троцкистско-«правая» контрреволюционная организация здесь существовала с 1930–1931 года…

Партийное и советское руководство целиком было в руках врагов. Арестованы все руководители областных советских отделов, заворготделами обкома и их замы (за исключением пока двух), а также инструктора, ряд секретарей райкомов, руководители хозяйственных организаций, директора предприятий и т. д. Таким образом, нет работников ни в партийном, ни в советском аппарате.

Трудно было вообразить что-либо подобное.

Теперь начинаем копать органы НКВД.

Однако я не только не унываю, но еще больше укрепился в уверенности, что все сметем, выкорчуем, разгромим и последствия вредительства ликвидируем. Даже про хворь свою и усталость забыл, особенно когда побывал у тт. Сталина и Молотова».

Летом 1937 года в Ярославль прислали нового первого секретаря обкома Николая Николаевича Зимина, который прежде руководил транспортным отделом ЦК партии, а в последнее время был начальником политуправления и заместителем наркома путей сообщения. Зимин нажал на чекистов, требуя от них раскрытия крупных заговоров. Чекисты откликнулись, придумывая все новые мнимые группы врагов.

В течение только одного дня, 16 июля 1937 года, новый первый секретарь отправил Сталину две шифровки, демонстрируя готовность провести в области большую чистку.

«Областной комитет, — докладывал Зимин вождю, — получил данные о наличии на Рыбинском заводе автомоторов № 26 троцкистской организации. По полученным данным изобличаются как участники троцкистской организации секретарь парткома Пушкин, главный инженер Абрамов, бывший секретарь Рыбинского горкома Чанту-рия, бывший парторг завода Шумин.

Пушкина мы снимаем завтра и арестуем. Для быстрой размотки всей банды просим дать указания об аресте и направлении в Ярославль Чантурию, работающего в Курской области, и Шумина, работающего в Москве…»

Вождь написал на телеграмме:

«Тов. Ежову. Надо арестовать Чантурию и Шумина. Исполнение сообщить в ЦК».

Сталинский помощник Поскребышев пометил: «Исполнено».

Тоталитарное государство не только уничтожало, но и развращало. Академик Иван Петрович Павлов писал Молотову:

«Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия… Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насильственно приучаемым участвовать в этом, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны, тем, которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться существами с чувством собственного человеческого достоинства…»

В страхе за деньги или квартиру, а то и просто в надежде на благосклонность начальства доносили на родных, соседей и сослуживцев. Зато немалому числу людей служба в ГУЛАГе и на Лубянке создавала привилегированный образ жизни. В этой системе служил примерно миллион человек, вместе с семьями это несколько миллионов. А если еще учесть партийный и государственный аппарат и их семьи? Что же удивляться, если так много людей сегодня сопротивляется возвращению исторической правды?

В воронежском областном управлении НКВД соорудили дело о мнимой «контрреволюционной правотроцкистской организации», которая будто бы занималась диверсиями и вредительством и создавала повстанческие организации. По этому делу чекисты взяли руководящих работников обкома и облисполкома, практически всех ректоров высших учебных заведений Воронежа, директоров заводов, председателей колхозов. Массовые расстрелы проходили в лесу возле поселка Сормово.

Арестовали и первого секретаря обкома Евгения Ивановича Рябинина. 13 марта 1938 года Сталин распорядился:

«Бить вовсю Рябинина, почему не выдал Варейкиса (его предшественника на посту первого секретаря. — Авт.)».

Чекисты доложили вождю, что указание выполнили, Рябинина избивали, нужные показания он дал. 21 апреля бывшего воронежского секретаря расстреляли. Арестовали и расстреляли работавшего на Дальнем Востоке крупного партийного работника Иосифа Михайловича Варейкиса, который когда-то помогал Сталину очищать партию от сторонников Троцкого.

Чистку в Воронеже проводил приехавший из столицы секретарь ЦК Андрей Андреевич Андреев. Его рвение объяснялось среди прочего и тем, что Андреев замаливал грех политической юности. Выступая перед военными, Сталин словно невзначай напомнил:

— Андреев был очень активным троцкистом в двадцать первом году.

Кто-то из сидящих в зале переспросил недоуменно:

— Какой Андреев?

— Секретарь ЦК, Андрей Андреевич Андреев, — как ни в чем не бывало пояснил Сталин. — Были люди, которые колебались, потом отошли, отошли открыто, честно и в одних рядах с нами очень хорошо дерутся с троцкистами. Товарищ Андреев дерется очень хорошо… Дзержинский голосовал за Троцкого, не только голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог оставаться пассивным в чем-либо. Это был очень активный троцкист, и все ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось… Были люди, которые колебались, потом отошли, отошли открыто, честно и в одних рядах с нами очень хорошо дерутся с троцкистами. Дрался очень хорошо Дзержинский, дерется очень хорошо товарищ Андреев.

Вождь дал понять, что все, даже члены политбюро, самые проверенные люди, могут оказаться врагами, и он один имеет право карать и миловать.

В годы массовых репрессий военная контрразведка очищала армию от выдвиженцев Троцкого. В значительной степени это были военные профессионалы, бывшие офицеры, которых первый председатель Реввоенсовета привлек на сторону советской власти. Обвинение в троцкизме было равнозначно смертному приговору.

Нарком Ворошилов в марте 1937 года на пленуме ЦК говорил:

— Мы без шума, и это не нужно было, выбросили большое количество негодного элемента, в том числе и троцкистско-зиновьевского охвостья, в том числе и всякой подозрительной сволочи. За время с 1924 года, когда Троцкий был изгнан из рядов армии, мы вычистили большое количество командующего и начальственного состава. Пусть вас не пугает такая цифра.