Юрий Ревич - Михаил Анчаров. Писатель, бард, художник, драматург

1942-м годом в этой тетради не отмечено ни единого стихотворения. К лету 1942 года, вероятно, относится песня «Быстро-быстро донельзя…» [56] [56] В каталоге песен М. Л. Анчарова, составленном архивистом Д. П. Соколовым, неоднократно общавшимся в середине-конце 60-х годов с автором, эта песня имеет название «Прощальная дальневосточная». Отметим, что в сохранившихся фонограммах тех же лет М. Л. Анчаров ни разу такое (возможно, позднее) название не приводил. , написанная по стихам Веры Инбер [57] [57] Вера Михайловна Инбер (Вера Моисеевна Шпенцер, 1890–1972) — русская и советская поэтесса, прозаик, журналист, переводчица. В 1920-х принадлежала к крупному сообществу литераторов «Литературный центр конструктивистов», в числе основателей которой был Илья Сельвинский. Среди членов группы числятся известные поэты Эдуард Багрицкий, Владимир Луговской, писатели Борис Агапов, Евгений Габрилович, Дир Туманный (Н. Панов), Николай Огнев и другие. Многие члены группы, в том числе и В. Инбер, впоследствии вошли в число авторов книги «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина» — коллективной монографии 36 советских писателей, написанной по заказу ГПУ (1934) и романтизирующей образ советского чекиста. . В оригинальном стихотворении Анчаров заменил строку «…от Москвы на Берлин» на «от Москвы на Чунцин [58] [58] Чунцин — город в центральной части Китая. В 1937–1946 годах — временная столица Китая. » в первой строфе, изменил несколько слов в других строфах. Об истории песни на фонограммах с ее исполнением сохранилось несколько вариантов рассказа автора:

«Она стала чрезвычайно популярна, причем неожиданно для меня, и считается фольклорной. Была сочинена не, как сейчас говорят, до революции, а была придумана в сорок третьем году, в Ставрополе-на-Волге <���…>. Слова Веры Инбер. Сейчас она ходит с ошибочными текстами и вставлена в пьесу “Океан” драматурга Штейна. Он тоже думает, что она фольклорная».

«…У нее [песни] такая смешная история. Она была написана в сорок третьем году на Волге, так повыше Сталинграда, для десантников, а потом ее завезли с войском в Маньчжурию, а потом ее там перехватили эмигранты, а потом они получили паспорта советские — часть из них <���…>, и они перекочевали куда-то на юг. А на юге ее перехватили грузины-ребята и в году так примерно пятьдесят пятом — пятьдесят шестом ее завезли в Москву как эмигрантскую. На этом основании драматург Штейн “вкатил” ее в пьесу “Океан”, а на самом деле все наоборот. Ну и, кроме того, ее поют не с теми во многом словами, как она была написана».

Обратите внимание, что годом создания на фонограммах Анчаров называет 1943-й, тогда как в интервью 1978 года он подтверждает, что песня относится к лету 1942 года. Галина Аграновская опубликовала еще одну историю, связанную с этой песней [59] [59] См.: Аграновская Г . Из старых записей // Вопр. лит. 2006. № 2. Отметим, что приводимые Галиной Федоровной по памяти строки из песни существенно отличаются от тех, которые сочинила и один раз опубликовала В. М. Инбер, и тех, которые пел М. Л. Анчаров. В этом воспоминании существеннее факт личной встречи авторов стихов и музыки. :

«В Малеевке [60] [60] Малеевка — подмосковный Дом творчества писателей. Свое семидесятипятилетие В. М. Инбер отмечала в июле 1965 года. юбилей Веры Михайловны Инбер. Приглашены Анчаров и Аграновский с гитарами и женами. Толя спел Ахматову: “Чугунная ограда, сосновая кровать…” и Цветаеву: “Тоска по родине, давно разоблаченная морока…” Вера Михайловна: “Никак не думала, что Цветаеву можно положить на музыку!” Анчаров спел эмигрантскую: “Быстро, быстро, донельзя, дни бегут как часы… Будут рельсы двоиться, трое суток подряд, трое суток подряд…”. Инбер: “Помилуйте, какие трое суток? Много суток — это правильно”. Анчаров — вежливо, но настойчиво: “Нет, Вера Михайловна, именно трое суток. Это старая эмигрантская песня, я давно ее пою…” — “Я бы не стала оспаривать ваш вариант, но эти стихи написала я!”»

В 1978 году Анчаров так рассказывал о своих первых опытах в жанре авторской песни ( Интервью, 1978 ):

«Я когда учился в музыкальной школе, то начал с того, что стал писать песни. Я долгое время думал, что буду писать только музыку, романсы, как Гурилев, Варламов. Оперы мне не хотелось писать, а романсы хотелось. А потом, поскольку я еще и стихи писал, мне пришло в голову их соединить, а потом и спеть.

М. Баранов. А гитару когда в руки взяли?

В войну. Я до войны на гитаре играть не умел. Я и сейчас толком не умею, но три “солдатских” аккорда “умба-умба-умба-па” я изучил еще в армии. Какой-то парень показал. Я долго сидел, ломая пальцы, за каким-то сараем, пока не освоил. Первая песня, которую я спел под гитару, была “Крутится, вертится шар голубой…”».

В конце тридцатых и в сороковые годы, к которым относятся первые песенные опыты Анчарова, никаких бытовых магнитофонов, конечно, еще не было. Как исторический анекдот, можно упомянуть факт, который приведен в книге Георгия Андреевского «Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху» [61] [61] Андреевский Г. В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху: 1930–1940-е годы. М.: Мол. гвардия, 2008. Очень рекомендуется для прочтения всем склонным как к идеализации советской эпохи, так и к ее очернению. В дальнейшем — ( Андреевский Г ). [61]: « …в 1947 году, в Камергерском переулке, или проезде Художественного театра, как его тогда называли, открылась студия звукозаписи. Можно было прийти в эту студию, заплатить деньги и записать свой голос “сапфировой иглой на целокартовую (проще говоря, гнущуюся) пластинку” ». Разумеется, ни о никаких песнях при такой технологии речи не шло. Первый магнитофон современной конструкции (с ферромагнитной пластиковой лентой и головками считывания и записи) появился еще до войны в Германии — в 1935 году фирма продемонстрировала устройство под названием magnetophon на выставке в Берлине. Предназначалось оно для использования в профессиональных целях — например, в радиостудиях. Так как экономика гитлеровской Германии была практически изолирована от мировой, то вне Германии ленточные магнитофоны появились лишь после войны. Первым, видимо, был выпущенный на рынок в 1948 году аппарат фирмы Ampex [62] [62] Американская фирма Ampex была основана эмигрантом, полковником царской армии Александром Матвеевичем Понятовым (в названии зашифрованы его инициалы). Позднее она сыграет ведущую роль в изобретении предсказанного Анчаровым видеомагнитофона (1956). , построенный на основе изучения трофейного немецкого аппарата фирмы A.E.G. и первоначально также ориентированный на радиостудии.

Интересно, что в части магнитофонов советская промышленность в те годы практически не отставала от американской (точнее, они обе одинаково отстали от немцев). В СССР первым бытовым магнитофоном был «Днепр» (без номера), запущенный в производство в Киеве, начиная с 1949 года. Трудно установить точную цену этой модели, но, не рискуя сильно ошибиться, можно предположить, что для послевоенного СССР она была запредельной. Из-за этого бытовые магнитофоны не получили в стране сколько-нибудь широкого распространения, вплоть до выпуска в 1955 году относительно приемлемой по цене магнитофонной приставки «Волна» и особенно с появления в 1956 году магнитофона «Мелодия» — по очень высокой для тех времен, но все же не запредельной цене 290 рублей (в масштабе цен после реформы 1961 года, когда от цен отняли последний нолик).