Скотт Макконнелл - Айн Рэнд. Сто голосов

Я всегда любил слушать разговоры о том, что речь надо сократить, потому что все говорят: «O, текст — дело святое». Да, святое, однако ум позволял ей определить, что именно делать святым.

Вносила ли она какие-нибудь другие изменения в текст, например в смысле сокращения числа персонажей?

Не помню такого. Но главных действующих лиц никто не трогал. Разве можно было исключить Франсиско или кого-то еще?

Покупка прав на съемку, организация ее, написание сценария — все это вместе кажется очень трудоемким процессом. Как она относилась ко всему этому?

С пониманием. Она хотела, чтобы фильм вышел.

Как она отреагировала на известие о том, что NBC отказалась от идеи?

Она была очень разочарована. Однако не вешала нос и восприняла мужественно.

Значит, вы лично сообщили ей эту весть?

Возможно, по телефону, точно сказать уже не могу.

Вы были знакомы с ее мужем, Фрэнком O’Коннором?

Не встречался с ним. Как неоднократно говорила она сама, Джон Голт был целиком и полностью списан с него. И то, что Дагни увидела в глазах Джона Голта, рассказавшее ей о том, что это и есть ее единственный человек, Айн увидела в глазах своего мужа.

Она сказала вам это?

Да, сэр. Сказала.

Помните ли вы, когда в последний раз виделись с Айн Рэнд? Вы разговаривали с ней после того совещания в Нью-Йорке?

O да. На том совещании в Нью-Йорке работа с NBC была закрыта. После того я разговаривал с ней сотню раз обо всех возможных открывавшихся нам вариантах. Возможности работы с Тернером, возможности съемки художественного фильма совместно с Джеймсом Хиллом. Мы поддерживали контакты едва ли не до последних дней ее жизни.

Изменилась ли она за время вашего знакомства?

Нет.

Стирлинг Силлифант называл ее по имени — Айн?

Называл. Подобное обращение являлось у него методом работы с ней. Как я, конечно, уже говорил вам, она была крайне благовоспитанной персоной, а я, например, до сего дня не люблю, когда меня без разрешения называют Майклом. Она была из той же породы, однако на первом долгом совещании с Силлифантом она просила его называть ее Айн, и он отказался. Он заявил: «Только после того, как мы закончим сценарий. Если мы напишем его, если отснимем фильм, тогда я сочту возможным принять это предложение, но до тех пор вы будете для меня „мисс Рэнд“». Она ответила в том смысле, что ваше право, однако я не возражаю, если вы будете звать меня Айн.

Рассказывали ли вы мисс Рэнд о таких предметах, как рыночная конкуренция, и что вы делали в своем бизнесе в Голливуде?

Мы все время говорили об этом.

И что же она говорила?

Во-первых, всегда в одобрительном плане. Во-вторых, она всегда с огромным уважением относилась к рыночной конкуренции и причем в отличие от своей публичной персоны могла выражаться достаточно страстно. Впрочем, она никогда не переступала грань разумного суждения, что отнюдь не означало отсутствия почтительности.

Всем известны ее книги, идеи, противоречия. В этом отношении я не знаю ее. Но знаю ее как сотрудницу, усердно и достаточно долго работавшую рядом со мной. Но мы долго работали над этой темой, перебрали множество вариантов ради того, чтобы все-таки сделать фильм. Мы обращались к художественному кинематографу, к TNT, к NBC, почти договорились с CBS. Однако суть проблемы, на мой взгляд, заключается в том, что у этой девушки оказался слишком сильный характер.

Ева Прайор посредством работавшей на Айн Рэнд юридической фирмы Ernst, Cane, Gitlin & Winick улаживала кое-какие дела мисс Рэнд и дружила с ней начиная с середины 1970-х годов до кончины в 1982 году. Миссис Прайор скончалась в 2008 году.

Дата интервью: 29 июля 1998 года.

Скотт Макконнелл: У вас были кое-какие вопросы относительно этого интервью, почему?

Ева Прайор: Айн Рэнд была известна своими теориями. Большая часть знакомых общалась с ней в пору ее активной деятельности. В отличие от меня. Я познакомилась с ней уже тогда, когда она пребывала «на покое». Наши отношения были вызваны ее потребностями, а не моими. Поэтому они носили другой характер. Впрочем, в первую очередь следует понять, что я редко уважала людей так, как уважала Айн Рэнд, при всех многочисленных различиях между нами. Вне сомнения, в интеллектуальном плане она была самым открытым человеком из всех, кого мне довелось знать. Я храню в памяти каждый проведенный с ней час. Она принадлежала к числу тех немногих людей, которых факты интересуют больше, чем мнения. Каждый вопрос она обсуждала, руководствуясь прежде всего почтением к истине. И обретение таковой было для нее важнее, чем победа в споре.

И все, что я говорю вам о ней, должно нести в себе то уважение, которое я испытываю к ее интеллектуальной любознательности и готовности разделить ее на равном интеллектуальном уровне — что было вовсе не обязательно, учитывая ее статус.

В чем заключались ваши различия?

В прошлом я работала социальным работником. Этот факт должен сообщить вам все необходимое о различиях между нами.

Как и когда вы познакомились с Айн Рэнд?

Это было примерно в 1976 году, когда я работала консультантом у ее адвокатов, Эрнста, Кейна, Гитлина и Виника. Мой магистерский диплом был посвящен социальной деятельности, и я работала в организации Mobilization for Youth [353] Агентство социального обеспечения молодежи, находящееся в нью-йоркском районе Ист-Сайд, начавшее свою работу в 1957 году. ( Прим. пер. ) , а также преподавала в Нью-Йоркском университете в качестве адъюнкта [инструктора] и работала консультантом в некотором количестве других организаций. Когда возникла проблема, ее адвокаты обратились ко мне и попросили встретиться с ней.

В чем заключалась проблема?

Она была «на покое», и Пол Гитлин и Джин Виник, ее адвокаты, полагали, что ей следует обратиться в программы «Медикэр» и «Социальное страхование», занимающиеся социальным обеспечением и медицинским обслуживанием. Мне рекомендовали сходить к ней домой и поговорить.

Расскажите мне о своей первой встрече с Айн Рэнд и о том, как она проходила.

Я читала достаточно много для того, чтобы понять, что она презирала вмешательство правительства в подобные вещи и полагала, что люди должны и могут жить самостоятельно. И теперь она достигла такой точки в своей жизни, когда ей предстояло познакомиться с предметом, который она не любила, — со службой социального обеспечения и медицинской помощи.

Помню, как я объясняла ей, что сделать это будет непросто. Чтобы я могла выполнять собственную работу, ей следовало осознать, что в ее теориях бывают и исключения. С этого пункта начался наш политический спор — проходивший со вкусом и увлечением. Начали мы с жадности. Ей следовало осознать, что в мире существует такая вещь, как жадность. Врачи могли обходиться в такую кучу денег, какую издание книг не могло принести ей, и одни счета от них, если за ними не следить, могли бы разорить ее. И раз она работала всю свою жизнь и платила налог на социальное обеспечение, то имела право воспользоваться им. Однако она не считала, что личности следует принимать помощь со стороны.