Скотт Макконнелл - Айн Рэнд. Сто голосов

И вы остались у фон Мизеса?

Да, и остался надолго. Его жена стала крестной матерью одного из моих детей, и портрет его стоит сейчас на моем столе. Не портрет Айн, а его портрет.

А какое вы приняли решение про поводу призыва?

Я никогда не сомневался в его необходимости. И всегда полагал, что здесь не о чем размышлять, и до сих пор так считаю.

А почему вы не сказали этого Айн Рэнд?

Дело было не в аргументах. Ей не было нужно, чтобы я согласился с ней. Она хотела, чтобы я прекратил отношения с Лу [Людвигом] в знак того, что нахожусь на ее стороне.

Не думаю, чтобы многим приходилось попадать в такое положение, в какое я попал. В тот момент я находился на грани вступления в ее внутренний кружок, и мне нужно было решать, в какую сторону идти. Не думаю, чтобы подобный выбор выпадал на долю очень многим людям. Подобные разногласия, по всей видимости, привели к охлаждению между Айн и Мизесом.

Помню, что Айн считала степень враждебности своих оппонентов едва ли не обратно пропорциональной их близости к ее позиции. Она считала, что люди, подобные Тафту [130] Роберт Тафт, консервативный республиканский сенатор от штата Огайо. — который как будто во многом находился на нашей стороне, однако готов был допускать исключения благодаря своей популярности, — были хуже людей, полностью и во всем возражавших против нашей позиции.

А вы не помните каких-либо происшествий, приключившихся во время вашего пребывания в квартире Айн Рэнд?

Однажды, то ли потому, что было очень жарко, то ли потому, что сломался кондиционер, мы ушли разговаривать на крышу. Край кровли замыкала стенка высотой как минимум в четыре фута. Свалиться вниз, не проявив особого желания сделать это, было попросту невозможно, однако когда Фрэнк оказался в паре футов от стены, Айн едва не впала в истерику. Возможно, и преувеличенную, однако она была очень и очень взволнована тем, что он может оказаться в опасном положении и свалиться вниз. А сделать это без каких-либо подручных средств было невозможно.

И тогда он отошел от края?

Ну, да.

Доводилось ли вам видеть, как она выходит из себя?

Я видел ее в подобном возбуждении только раз — как раз когда она решила, что Фрэнку грозит опасность на краю крыши. Она могла крайне сердитым тоном говорить о Тафте. Когда он сдался в вопросе выделения федеральной помощи образованию, она с жаром говорила о том, насколько разочарована этой изменой.

Как она в общем относилась к людям?

На мой взгляд, сердечно и с уважением. Она никогда не бывала грубой — но всегда оставалась эмоциональной в рамках вежливости.

Случалось ли ей рекомендовать вам какие-нибудь книги?

Она постоянно рекомендовала нам прочесть учебник по истории политической мысли, написанный неким Сабином [131] Джордж Холланд Сабин (1880–1961), обычно известный как Сабин, — профессор философии, декан магистратуры и вице-президент Корнеллского университета. Известен своей авторитетной работой, прослеживающей рост политической мысли от Платона до фашизма и нацизма. ( Прим. пер. ) . Удивительно было уже то, что его очень широко использовали в университетах, но Айн тем не менее считала эту книгу очень точной и надежной.

Была еще книга, которую она считала недооцененной — Строители моста. Она восхищалась ею и считала великим американским произведением. Героем ее был Джон Реблинг, духовный родственник Рорка, преодолевший великие трудности ради того, чтобы честно выполнять свое дело [132] The Builders of the Bridge: The Story of John Roebling and His Son by David В. Steinman (New York: G. P. Putnam’s Sons, 1941). В книге воспроизводится история строительства Бруклинского моста. ( Прим. пер. ) .

Майк Уоллес является одним из наиболее известных американских тележурналистов и интервьюеров. В период между 1957 и 1961 годами он неоднократно брал интервью у мисс Рэнд.

Дата интервью: 3 марта 1998 года.

Скотт Макконнелл: Как вы впервые познакомились с Айн Рэнд или ее романами?

Майк Уоллес: Роман Атлант расправил плечи был первой ее книгой, которую я прочитал. В моей команде [133] Это были Эдит Эфрон, Эл Ремрус и Тед Йатс. хватало ее преданных сторонников, и они посоветовали мне обратить на нее пристальное внимание, в результате чего в конце 1957 года Айн Рэнд получила приглашение на телепрограмму Nightbeat. Я нашел ее выступление великолепным.

Как вы отреагировали на Атланта?

Я сразу высоко оценил эту книгу. Мою жизнь она не переменила, но тем не менее очень заинтересовала меня. И заставила меня заинтересоваться ее автором.

Вы пригласили Айн Рэнд в программу Nightbeat, и что произошло дальше?

Переговорив с ней с глазу на глаз, я обнаружил, что это крайне интересная и одновременно простая женщина. По сути дела, новичок в Нью-Йорке. Она обладала удивительно уверенным — в плане житейской мудрости — восприятием жизни, нравственности и альтруизма, и таким образом заставила меня глубже задуматься о тех предметах, о которых она говорила. И такое же впечатление она произвела на аудиторию Nightbeat.

Итак, зрители с интересом восприняли ее?

Да, это так.

В своей программе «Интервью Майка Уоллеса» [25 февраля 1959 года], во время разговора с Айн Рэнд вы как будто фокусировали свое внимание на вопросах морали, альтруизма, взаимопомощи. Почему?

Я намеревался копнуть несколько глубже. Я хотел сфокусировать внимание на некотором противоречии, возникшем при нашей первой встрече и укрепившемся в последующие годы.

Как отреагировали прочие масс-медиа на то, что вы пригласили в свое шоу эту звезду политического права?

Им уже было известно мое стремление приглашать в свою студию людей, не вращающих политическую мельницу. Быть может, сейчас в это трудно поверить, однако сорок лет назад обыкновенное интервью представляло собой нечто серое и банальное в стиле: «а потом я написал», «а потом я спел», «а потом я предстал перед…» Идеи — а особенно непочтительная или резкая беседа, скептицизм в вопросах — были не в моде. Именно по этой причине нашей программе уделяли так много внимания, поскольку то, что я делал то, что было в той или иной мере ферботен [134] Майк Уоллес, очевидно, имеет в виду «verboten» ( нем. ) — запрещено. ( Прим. пер. ) , а если и не ферботен, то, во всяком случае, не допускалось в широком масштабе. И с этой точки зрения она была для нас идеальным гостем, поскольку заставляла думать людей, которые не спали в 11 часов вечера.

И как она реагировала на это самое «возьми и отдай»?

Ей понравилось. И она открыто демонстрировала это. Она просто не могла быть более открытой в своих отношениях со мной. Она хотела, чтобы мы подружились, и я побывал у нее дома, познакомился с ее мужем и с ее кошкой.