Скотт Макконнелл - Айн Рэнд. Сто голосов

Теперь оставалось заинтересовать студию Paramount, которой принадлежали права на текст. Так что я отправился в сюжетный отдел студии, где встретился с чиновником, старым, упитанным, щекастым и явно ждавшим, увы, мгновения, когда его отпустят на пастбище. Я описал его глаза мисс Рэнд, и она, между нами, писателями, похвалила меня за сравнение. Я сказал: «Его глаза напомнили мне мраморные игральные шарики, слишком долго провалявшиеся в канаве».

Он знал, кто такая мисс Рэнд, и я сказал, что она хотела бы увидеть на экране Красную пешку , и если эта идея заинтересует студию, она готова помочь мне в написании сценария и отредактировать текст.

Почему же идея так и не была реализована?

Студия Paramount не заинтересовалась ею в нужной степени. Не повезло [144] Краткое содержание Красной пешки , составленное Айн Рэнд, см. в The Early Ayn Rand, ed. Leonard Peikoff, rev. ed. (New York: Signet, 2005). .

Мисс Рэнд когда-либо обсуждала с вами проблемы писательского мастерства?

Она дала мне несколько бесценных советов о том, насколько критичным и объективным следует быть к собственному произведению, после того, как ты написал черновик. Я ей сказал: если я вижу изъяны в чужом тексте, то сразу же понимаю, что не так. Но в собственной писанине часто не замечаю ляпов. Она ответила: не позволяйте себе заносить на бумагу не до конца созревшие мысли, потому что в напечатанном виде они обретают реальность и могут обрести в вашем уме некое постоянство, не позволяющее сразу заметить дефекты. Она советовала мне обдумывать материал, сцену действия, главу и представлять их в уме настолько ясно, насколько это возможно. Словом, сперва составь реальное представление, а потом пиши.

То есть она хотела сказать, что это следует делать даже на стадии грубого предварительного наброска?

Она хотела этим сказать, что записывать можно любые заметки и наброски, поскольку они имеют предварительный характер. Однако хорошенько подумай, прежде чем вырубать в камне свои диалоги, сцены и главы.

Много ли вашего времени проходило в общении с ней?

К несчастью, немного, всего пару раз. В 1967 году я явился к ней с идеей насчет телевизионного проекта. И мы встретились с ней в том кабинете, в котором она писала. Не слишком большая комната с большим старым столом, над ним несколько фотографий, на одной из которых был заснят Фрэнк в молодости. Примерно через час я проговорил: «Простите меня, пожалуйста, но какое прекрасное фото. Рядом с Фрэнком Джон Берримор [145] Джон Берримор, псевдоним; настоящее имя Джон Сидни Блайт (1882–1942) — актер театра, исполнитель шекспировских ролей на сцене, звезда немого и звукового кино. ( Прим. пер. ) кажется мальчишкой-посыльным». Так и было на самом деле. Это был профессиональный рекламный снимок, резко освещенный, изображавший Фрэнка в конце двадцатых или начале тридцатых годов. Так примерно должен был выглядеть Джон Голт. Айн поблагодарила меня, причем в том стиле, когда вы хвалили нечто важное для нее. Очень мило поблагодарила.

Вам не случалось расспрашивать мистера О’Коннора о его актерской работе в Голливуде?

Нет. Помню, как Айн рассказывала мне о том, как впервые увидела его в направлявшемся к студии трамвае, а потом в тоге, в массовке на съемке одного из библейских фильмов [Царь царей]. Она сказала: «Мне понравились его ноги».

А вы разговаривали с мисс Рэнд о понравившихся ей фильмах?

Ей нравились некоторые немые немецкие ленты Фрица Ланга [146] Фриц Ланг, полное имя Фридрих Кристиан Антон Ланг (1890–1976) — немецкий кинорежиссер, с 1934 года живший и работавший в США. Один из величайших представителей немецкого экспрессионизма. ( Прим. пер. ) . Первый из фильмов о Джеймсе Бонде, во всяком случае, не последующие, с их оргией спецэффектов, также Дурная слава Альфреда Хичкока, великий триллер и любовная история, сочиненная Беном Хехтом, который, по ее мнению, предал свой талант.

Она когда-либо встречалась с Беном Хехтом?

Однажды во время радиобеседы в Чикаго. Они немедленно сцепились. Бен был великим циником, чтившим лишь анархию и свободу, в то время как Айн Рэнд почитала идеи, героев и человеческий разум. Когда я работал у Майка, мы выпускали ночное ТВ-шоу, в котором Хехт рассказывал различные истории и выкладывал скандальные точки зрения, и он любил приглашать писателей в качестве гостей программы. Мы пригласили мисс Рэнд, и она отказалась под тем предлогом, что не желает появляться на экране рядом с Беном Хехтом, которого она не воспринимала как интеллектуала и считала нигилистом.

Расскажите мне о субботних собраниях Коллектива.

Айн обыкновенно являлась после многих прочих, и, завидев ее, все мужчины в знак уважения вставали. После этого начинались знаки почтения и почитания, имевшие своим объектом в первую очередь мисс Рэнд, которые она перенаправляла на Натаниэля Брандена. Иногда казалось, что в комнате посреди людей присутствуют двое божков. Мисс Рэнд никогда не требовала подобного поклонения, однако не могла не замечать его; возможно, она могла бы изменить подобную атмосферу, однако ничего не сделала для этого.

Вечера происходили в сугубо серьезной обстановке. Разворачивались дискуссии на темы искусства, философии, политики. Никаких разговоров на легкие темы, очень мало смеха и непринужденного общения. И туча табачного дыма. Я был там одним из немногих некурящих. Так что сидеть там и смотреть — особенно на девиц с мундштуками в руках, старавшихся подражать Айн Рэнд и Дагни Таггарт — было очень печально. Такая вот социальная метафизика [147] Социальной метафизикой Айн Рэнд называла убеждение в том, что «сознание других людей выше чьего-либо собственного сознания и реальных фактов». .

Расскажите о людях, окружавших тогда Айн Рэнд.

Это были люди на третьем десятке лет, еще находящиеся в стадии становления, сидящие у ног гения. Так бывало отнюдь не всегда, но жизнь многих сводилась к объективизму и к Айн Рэнд. Единственным исключением являлся Алан Гринспен, обладавшей независимой карьерой. Чего еще можно ждать от общения в подобной компании? Они еще не созрели, они пребывали в священном трепете, на них было нетрудно воздействовать, повлиять, устрашить. Обстановка была подавляющей, и в некоторых случаях психологически и творчески притупляющей и парализующей. Боюсь, что для некоторых присутствие на этих вечерах было сомнительным благом.

А вы как-либо соприкасались с мистером О’Коннором на этих собраниях?

Не соприкасался, как, думаю, и все остальные. Весь вечер он сидел в кресле, обычно в углу, и почти ничего не говорил. Иногда я подходил к нему и пытался занять разговором, потому что мне было неуютно видеть его проводящим три-четыре часа в этом кресле с тонкой улыбкой на губах, пока жена его правила бал. Он всегда был очень любезным, но отстраненным.