Анатолий Блатин - Вечный огонь Ленинграда. Записки журналиста

На производство оружия и боеприпасов были переключены многие ленинградские предприятия. Для борьбы с танками несколько миллионов бутылок наполнили горючей жидкостью. Рецепт смеси был разработан учеными Института прикладной химии. Изготовляли ее не только в самом институте, но и на химических заводах, в учебных лабораториях.

Ядро народного ополчения составляли 38 тысяч коммунистов и комсомольцев. Многие из них были выдвинуты на политическую работу в своих частях и подразделениях. Руководящие работники обкома, горкома и райкомов партии, секретари парткомов стали комиссарами и политруками. Со многими из них я был знаком по работе в Петроградском районе, встречался на районных и городских партконференциях.

Из комсомольского актива в армию и ополчение ушел почти весь мужской состав — многие секретари и работники райкомов и горкома, руководители заводских организаций. Взамен их были избраны девушки. Во 2-ю и 3-ю гвардейскую дивизии народного ополчения помощниками начальников политотделов по комсомольской работе назначены мои друзья — первые секретари Московского и Петроградского райкомов А. Тихвинский и Г. Шатунов.

Саша Тихвинский работал инструктором в отделе пропаганды горкома, когда я возглавлял его. Он всегда дотошно, со знанием дела готовил вопросы на обсуждение бюро и секретариата. Любил выступать с политическими докладахми и лекциями. Поэтому мы в горкоме восприняли как должное, когда активисты Московского района избрали его первым секретарем районного комитета, где он прежде заведовал отделом.

Георгия Шатунова выдвинули на работу секретарем Петроградского райкома комсомола, когда он еще не закончил электротехнический институт. Долговязый, чуть угловатый парень был заводилой не только в комсомольском комитете, но и на спортивных соревнованиях, молодежных вечерах. Его ценили за прямоту и остроту в суждениях. Отец его был известным в Новгороде врачом и видным общественным деятелем, депутатом Верховного Совета Российской Федерации.

Александр Тихвинский и Георгий Шатунов отличились и в боевой обстановке, показали себя не только умелыми политработниками, но и храбрыми воинами. Тихвинского через несколько месяцев по просьбе горкома ВЛКСМ вернули на комсомольскую работу в город, избрали первым секретарем Красногвардейского райкома. А после войны он продолжал совершенствоваться в области пропаганды и одно время был заместителем председателя Ленинградского отделения общества «Знание». Георгий Шатунов остался на политической работе в армии. В пятидесятых годах он был назначен помощником начальника Политуправления Вооруженных Сил СССР по комсомольской работе и избран членом бюро ЦК ВЛКСМ. Службу в Советской Армии Г. П. Шатунов закончил в звании генерал-майора.

Ополчение явилось хорошей политической школой для многих тысяч бойцов, командиров и политработников.

Уже к середине июля первые две дивизии народного ополчения — Кировская и Московская — вступили в сражение с врагом на территории Ленинградской области. Этому предшествовали бурно развивавшиеся события на фронте — на дальних подступах к Ленинграду. 4 июля противник захватил Ригу, 7-го линия фронта проходила уже западнее Пскова, а 9-го был оккупирован этот древний русский город, который военные специалисты характеризовали как порог Ленинграда.

Настала пора и для Ленинградского фронта — он тогда еще назывался Северным — принять на себя удар врага. Заняв к 9 июля созданный ленинградскими трудармейцами Лужский рубеж, протянувшийся между озером Ильмень и Финским заливом, войска фронта приготовились дать отпор противнику. Вскоре фронту была подчинена 8-я армия, действовавшая на территории Эстонии. Теперь все войска, оборонявшие Ленинград, были объединены в единое целое.

После короткой передышки гитлеровцы 10 июля возобновили наступление с рубежа рек Великая и Череха на Лугу и Новгород. Мне эти места хорошо знакомы. Летом 1929 года наша «рота-вуз», составленная из первокурсников Политехнического института, проходила здесь боевую подготовку в красноармейских лагерях. Теперь здесь развернулось грандиозное сражение. Места тут открытые — удобные для наступления танковых соединений. Нашим войскам приходится туго: противник превосходит их по пехоте почти в два с половиной раза, по орудиям — в четыре, по минометам — почти в шесть раз. Вражеская авиация господствует в небе: на десять фашистских самолетов приходится только один наш. И тем не менее советские части оказывают упорное сопротивление. 12 июля наши войска первой линии отошли к реке Плюссе, где вместе с авангардами Лужской оперативной группы остановили вражеские танки и пехоту.

Особенно насыщенным событиями оказался день 14 июля. Противник скрытно сделал бросок через леса западнее города Луги и вышел к реке того же названия в 20–35 километрах от Кингисеппа, захватив переправы. Одновременно прорван наш фронт на новгородском направлении — к Шимску.

Но эти крупные, казалось бы, успехи противника оказались чреваты для него опасными последствиями. В результате стойкого сопротивления наших войск в центральной части Лужской полосы обороны вражеские дивизии оказались рассеченными на две группировки, удаленные друг от друга более чем на сто километров: одна — юго-западнее Кингисеппа, другая — в районе Сольцы — Шимск. Воспользовавшись этим, советские войска в тот же день, 14 июля, нанесли мощный контрудар близ Сольцов. Пять суток продолжались бои, в которых враг понес большие потери и был отброшен на 40 километров к западу. В связи с этим гитлеровскому командованию пришлось отложить штурм Ленинграда почти на месяц. Выигрыш во времени дал возможность нашим войскам образовать мощную преграду на Лужском оборонительном рубеже и соорудить укрепления на ближних подступах к Ленинграду.

В этих боях, имевших столь важное значение для всей последующей обороны Ленинграда, впервые приняли участие ополченцы. Кировская дивизия плечом к плечу с кадровыми частями наносила удары по врагу под Сольцами, Московская вместе с бойцами 90-й стрелковой дивизии и курсантами пехотного училища сдерживала атаки гитлеровцев под Кингисеппом, где они, пытаясь развить успех, рвались к Гатчине.

Конечно, эти дивизии были бы еще более боеспособными, будь они лучше обучены военному делу и вооружены не только винтовками и пулеметами. Зато боевой дух у бойцов был высочайшего накала, дисциплина проникнута глубоким сознанием своего долга. Потребовалось не так уж много времени, чтобы вчерашние рабочие, получив боевое крещение, Сталине только умело обороняться, но и контратаковать, образцово выполнять все задания командования.