Наталья Варлей - Канатоходка

Сейчас вспомнила, как в этой же «гостиной» снимался один из первых выпусков передачи «Пока все дома». Молоденький Тимур Кизяков тогда был только ведущим и работал под руководством режиссёра. Это была одна из первых его передач. И вот сидим мы за столом: я, папа и шестилетний Саня. Причём для съёмки Саня «соответственно» оделся и вышел к телевизионщикам в моей шляпе и сапогах, в колготках в резиночку, которые собрались «в гармошку», и утверждал, что он мушкетёр…

Тимур задал вопрос о происхождении фамилии Варлей, и папа начал обстоятельно рассказывать. Саня внимательно слушал, а потом задумчиво сказал: «Вот, оказывается, откуда взялась наша фамилия…»

«А тебе нравится твоя фамилия?» – подхватил тему Тимур. «Честно говоря, не очень!» – ответил откровенный Саня. «Ну, а если бы у тебя была возможность выбирать, ты бы какую фамилию себе выбрал?» – продолжал расспрашивать неугомонный Кизяков. И, не задумываясь ни на секунду, мой младшенький ответил: «Ну, например, Дзержинский!»…

Раздался «звук падающих тел» – это рухнули от смеха и Кизяков, и режиссёр, и оператор…

К сожалению, в передачу эта гениальная реплика не вошла – тогда как раз готовились сносить памятник Дзержинскому на площади его имени. А почему так ответил Саня, я поняла почти сразу – раньше на площади, рядом со станцией метро «Дзержинская», был замечательный «Детский мир», куда мы с Саней ездили за игрушками, за одеждой, а то и просто посмотреть, как начинают бить часы в самом большом зале и из часов выезжают любимые сказочные персонажи. Дети всегда ждали этого волшебства. Поэтому и фамилия «Дзержинский» у Сани ассоциировалась со сказкой, радостью и подарками…

Кино в «перестройку» практически не снималось – в основном «кооперативные» и «коммерческие» проекты, от которых я отмахивалась руками и ногами, потому что всерьёз к ним относиться было невозможно. Ну, например, за мной неделями ездил один так называемый «режиссёр», уговаривая сняться в его шедевре.

А сюжет там примерно такой: за парнем гонятся бандиты. Он влетает в метро и бросается целовать первую попавшуюся женщину. Приняв их за влюблённую парочку, бандиты пролетают мимо. Женщина приводит парня к себе домой. А живёт она… в грузовом лифте – там даже стоит двухспальная кровать, – потому что в её законной квартире… прорвало канализацию и квартиру залило г… Дальше следуют эротические сцены на двухспальной кровати… В лифте…

Правда!!! Не выдумываю! Этот режиссёр до сих пор вполне благополучно снимает. И даже снял «ремейк» «Кавказской пленницы»!..

Поэтому я предпочитала заниматься дубляжом, ездить выступать в концертах. Вполне хватало на то, чтобы прокормить детей. Чтобы спокойно можно было сидеть ночами и писать стихи…

Но иногда приходилось уезжать с концертами на несколько дней. Тогда в доме на Смоленской набережной появлялись папа с мамой, которые оставались с ребятами до моего возвращения…

И вот однажды, когда я приехала из очередной поездки, мама рассказывает мне, что была в гостях наша родственница, тётя Шура, и подарила Сашеньке золотой крестик. Я напряглась, потому что считала, что крестик могут подарить ребёнку только либо священнослужители, либо родители, либо крёстные…

А надо сказать, что в суете я так и не крестила своих детей. И тут я понимаю, что надо срочно их крестить. Звоню нашей тёте Шуре и спрашиваю, как она относится к тому, чтобы стать крёстной моих сыновей. Тётя Шура отвечает, что она счастлива, потому что одинока и всегда мечтала о детях…

Тогда я начинаю мучительно думать, кто же будет крёстным. И ничего не могу придумать. Но опять происходит удивительная история…

Много лет у меня был странный поклонник – майор-афганец, которого мы все звали майор Вова. Он писал письма, звонил, настаивал на встрече. Ситуация обычная после выхода на экраны «Кавказской пленницы». Писем тогда я получала мешки. Иногда отвечала. В этой переписке у меня даже появились друзья и подруги – немного, но зато настоящие.

Долгое время мне писала незнакомая девочка из Витебска. Письма были умненькие и содержательные. Я начала ей отвечать. Девочка незамедлительно приехала. Вела себя настырно и навязчиво. Объяснить ей, что у меня своя жизнь, маленький ребёнок, куча проблем, – оказалось невозможно. Так она меня и преследовала. Приезжала в города, где гастролировал театр. Смотрела мои спектакли и фильмы. Очень точно и тонко всё рецензировала в письмах…

Постепенно я к ней привыкла. Да и она стала не такой агрессивно-экзальтированной. Потом мы с ней подружились. Приезжая в Витебск, я бывала у неё дома. Необычная, творческая, славная и интеллигентная семья. Мама – известная детская писательница. Отчим – художник. Ленка тоже замечательно рисовала, да и писала талантливо – даже письма! Кроме того, она прекрасно пела. В конце концов она начала петь в какой-то группе, поехала с ней на гастроли, влюбилась в одного из музыкантов. И забеременела. А парень её бросил…

Она позвонила мне, рыдая. В семье начался кошмар: мама требовала, чтобы Ленка сделала аборт. И она уже была к этому готова! А срок беременности приближался к шести!!!

Я ей ЗАПРЕТИЛА ДАЖЕ ДУМАТЬ ОБ УБИЙСТВЕ РЕБЁНКА!..

И Ленка родила девочку Сашку, которая стала её счастьем, и радостью, и светом в окошке…

Я – Сашкина крёстная. Сейчас она уже взрослая. Вышла замуж за поляка, родила двоих детей. Муж-поляк – журналист. Ленка – бабушка пятилетнего Ерёмы и десятилетней Полины. Ездит к ним в гости. Они приезжают в Витебск.

Обо всей этой истории Лена бесстрашно, всё как есть, рассказала в витебской газете, где очень меня благодарила за то, что я не позволила ей совершить самую страшную в жизни ошибку. И, конечно, поведала о нашей дружбе.

К моему юбилею Ленка прислала мне сказки собственного сочинения – на мой взгляд, очень необычные и талантливые, написанные прекрасным языком. Это стало для меня открытием: Ленка – и вдруг сказки! Потом поняла, что моя подруга теперь дважды бабушка, поэтому всё как раз естественно и закономерно.

От её мамы, Маины Боборико, я получила в подарок книгу стихов. И для меня это тоже стало открытием, потому что до этого я читала только детские книги Маины Боборико. А стихи – удивительные. Вот непредсказуемая семья!..

Ну и, конечно, Ленка прислала мне письмо, фрагмент из которого я (естественно, с Ленкиного разрешения) привожу на этих страницах:

«…Здравствуй, мой давний и верный, любимый друг, моя Наташка!

Нет, не будем о возрасте, о минувших годах, пытавшихся подмять нас своими танковыми гусеницами, – мы всё те же и немножко другие. Но наступает в период зрелости такая пора, когда всё прожитое видишь под другим углом зрения, всех идущих или шедших по жизни рядом – ценишь на вес золота.