Рюрик Миньяр-Белоручев - Война и мир в его жизни

Бесконечные разговоры Майка с Ростиславом не надоедали им. Они оба были любителями «благородного» джаза сороковых годов, который сопровождал их беседы благодаря радиоприемнику, ловившему всю запрещенную для жителей СССР Западную Европу. Мягкий говор и интеллигентность Мирошникова, тихая музыка гасили грусть и тоску по дому Ростислава, и он уходил к себе обычно умиротворенным, продолжая восхищаться гостеприимством Майка. И лишь однажды Полинину показалось менее уютно в комнате своего нового друга. Это случилось когда впервые за многие вечера Майку потребовалось зажечь верхний свет. На столе, на тумбочке, на радиоприемнике, на подоконниках всюду лежал толщенный слой пыли. Удивление Полинина не вызвало ни малейшего смущения у хозяина. «Знаешь, – сказал он, – когда я здесь поселился, то пытался вытирать пыль, однако она появляется буквально на второй день! Зачем же терять на эту бесполезную работу столько времени?»

Их дружба продолжалась вплоть до отъезда Ростислава в Москву. В Москве они пару раз встречались, потом перешли на телефонные звонки, которые становились все реже… Увиделись они в 1980 году на Всемирной Олимпиаде в Москве, где оба выступали не в качестве спортсменов, а в ранге все тех же переводчиков. Майк сохранил свой облик рассудительного скучающего интеллигента. Но у него в глазах окончательно поселилась тоска. Мать, единственная женщина, опекавшая его до столь солидного возраста, ушла в мир иной. Он делал попытки жениться, но это мешало ему неторопливо созерцать мир, и не подарило счастья. К сожаленью, новая встреча бабельсбергских друзей не сумела восстановить старую дружбу.

А тем временем жизнь Полинина в Бабельсберге и Берлине, в служебных командировках и в кабинетах высшего начальства, во встречах с представителями французской миссии текла своим чередом. Чаще всего в Отделе внешних сношений появлялся связной начальника французской военной миссии, немолодой человек в звании «aspirant», что согласно словарям переводится как «кандидат в офицеры» и что яростно оспаривалось носителем этого звания. Он настаивал, что он тоже офицер и долго рассуждал на тему, почему его нельзя приравнивать к тому, что позже стало называться в Советской армии прапорщиком. Полинин с этим «аспирантом» исколесил всю восточную Германию от Одера до Эльбы и от Зуля до Ростока. Они вместе восхищались великолепными автострадами, пересекавшими Германию во всех направлениях, они вместе ужасались лагерю смерти Равенсбрюк, где безумный фигляр с усиками Чарли Чаплина содержал 132 тысячи несчастных женщин, методически уничтожая их с детьми в газовых печах обезумевшей Германии.

Как жестоки люди, фанатично исповедующие ту или иную религию, думал, созерцая Германию. Ростислав. Иезуиты жгли на кострах средневековья лучшие умы своей эпохи, турецкие мусульмане устроили в начале XX века страшный геноцид армянам, германский фашизм уничтожил около 6 миллионов евреев в середине XX века. Полинин не подозревал тогда, что религия Ленина-Сталина уже растоптала в своей собственной стране многие миллионы своих «единоверцев» под знаменем классовой борьбы… Складывалась парадоксальная ситуация. Представитель первого поколения родившихся при Советской власти людей, начиненный информацией, вскрывающей злодеяния многих религий, активный участник разгрома германского фашизма, Полинин и не подозревал, что он был одним из проводников еще одной религии, строившей каркас своего величия все на той же крови рядовых и доверчивых соотечественников.

Между тем в Потсдаме и Берлине шла лихорадочная подготовка к встрече Андрея Януарьевича Вышинского. К этому времени кое-кто уже успел, вопреки заместителю командующего генералу-полковнику Иванову, оценить знания и профессиональные качества Полинина. Вопреки, поскольку незадолго до этого события во время приема генералом начальника французской военной миссии Ростиславу пришлось демонстрировать свое мастерство в переводе с листа. Перевод с листа предполагает, как это уже говорилось, осуществлять устный перевод текста без предварительного знакомства с ним. На государственном экзамене Полинину не особенно удалось показать себя в лучшем свете, так как другой генерал, председатель государственной комиссии, подсунул ему для перевода книгу Анри Барбюсса «В огне». На этот раз важное письмо, которое начальник французской военной миссии вручил заместителю командующего, не таило лексических трудностей в виде арготических выражений, и перевод с листа был сделан безупречно. Французский гость, понимавший немного русский язык, был восхищен и рассыпался в комплиментах, на что довольный собой генерал Иванов очень просто ответил: «А за что я плачу ему деньги?» Это была самопроизвольная иллюстрация культурного уровня советской верхушки, где, в соответствии с известным изречением вождя, страной «управляли кухарки» и где не умели ценить компетентность подчиненных.

К встрече А. Я. Вышинского готовились не только потому, что он находился в непосредственном окружении Сталина. Вышинский явно выделялся среди бездарных плебеев типа Ворошилова, Кагановича или Калинина своей образованностью и профессионализмом. Это был блестящий юрист, способный доказывать недоказуемые догмы, великолепный оратор и отпетый негодяй, от которого можно было ждать любой подлости. Он прилично знал иностранные языки, и умело облагораживал имидж своего хозяина Сосо Джугашвили. К тому же в его биографии был существенный изъян: до 1920 года он находился в клане меньшевиков и выступал против Ленина и его окружения. Это обстоятельство вероломно использовал Сталин, когда ему надо было расправиться со своими соратниками по революции. Просчитав все ходы, он не стал уничтожать в 30-е годы Вышинского, а сделал его генеральным прокурором страны и главным обвинителем Бухарина, Зиновьева, Каменева и других живых свидетелей его революционной деятельности.

И вот 23 февраля в Берлине на торжественном приеме Полинин оказался возле светского и советского дипломата, одетого в принятую тогда форму МИДа, к которому шел непрекращающий поток гостей, спешивших выразить ему свои добрые чувства и восхищение действительно героической Советской Армией. Узнав у немецкого переводчика, что на приветствия на немецком языке нужно отвечать «Ich bin froh», он уверенно и ловко манипулировал несколькими языками, обращаясь к переводчикам только в случае серьезного разговора с кем-либо из присутствующих на приеме. Полинин был покорен его эрудицией и светскостью, он тогда еще естественно не знал, что у Андрея Януарьевича руки по локоть в крови и что политической карьере и жизни министра уже вынесен страшный приговор, как и его зловещему покровителю, после смерти которого он внезапно ушел в мир иной.