Элис Шрёдер - Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Баффет назначил Мангера, которому теперь принадлежало 2% Berkshire, на пост заместителя председателя правления. Также Мангер стал президентом и председателем правления Wesco, небольшой по сравнению с распухшей Berkshire, но принадлежавшей ему самому компании. Wesco напоминала крошечную нить спагетти, торчащую из уголка рта Berkshire Hathaway, единственный кусочек, который Баффет еще не успел проглотить. Акционеры Wesco поняли, что в один прекрасный день он захочет это сделать, и предприняли ряд шагов по повышению цены акций Wesco, направленный на противостояние этой стратегии.

Влияние Мангера на мысли Баффета всегда перевешивало сравнительную величину его финансовых активов. Эти двое мужчин думали настолько похоже, что их поведение в бизнесе практически не различалось. Единственное исключение состояло, пожалуй, в том, что Мангер мог время от времени использовать право вето относительно сделок, которые приводили в восторг увлекающегося Баффета. Они совершенно одинаково относились к своим акционерам. После завершения операции по слиянию оба бизнесмена сформулировали в годовом отчете для акционеров Berkshire за 1983 год набор принципов, по которым планировали вести свою деятельность. Эти принципы получили название «принципов ориентации на владельца». Никакие другие управляющие компаниями не делились с владельцами подобными мыслями.

«И хотя мы действуем в условиях юридической формы корпорации, мы относимся к нашему бизнесу как к партнерству, — писали Баффет и Мангер. — Мы рассматриваем компанию не как единственного владельца наших активов, а как канал, посредством которого акционеры владеют активами» 5.

Это обманчиво простое заявление полностью соответствовало принципам корпоративного управления, действовавшим в старые добрые времена. Руководители корпораций тех дней воспринимали акционеров как мелкую неприятность, порой шумную, порой тихую, как толпу, которую нужно было то успокаивать, то игнорировать. Разумеется, акционеры не казались управляющим ни партнерами, ни начальниками.

Однако Баффет и Мангер заявили, что не будут играть в бухгалтерские игры. Они сказали, что им не нравится, когда у компаний накапливается большая задолженность. Они управляли бизнесом, обращая особое внимание на достижение наилучших результатов в долгосрочной перспективе. Все это казалось набором трюизмов — вот только мало кто из руководителей компаний мог искренне сказать эти слова.

Так совпало, что в том же году Баффет написал следующее: «Вне зависимости от цены у нас нет никакого желания продавать какую-либо из хорошо работающих компаний, принадлежащих Berkshire. Также мы не хотим продавать компании, показывающие средние результаты (даже если это влияет на общий результат), до тех пор, пока ожидаем, что они смогут заработать деньги или пока верим в хорошие связи между руководителем этой компании и ее сотрудниками» 347. В этих словах содержался намек, адресованный Гари Моррисону, преемнику Кена Чейса в Berkshire, который занял свой пост в 1982 году, после того как исчерпавший свои силы Чейс вышел на пенсию. К тому моменту Баффет закрыл фабрику в Манчестере и снизил объем производства в Нью-Бедфорде на треть.

«Текстильный бизнес зарабатывал деньги, условно говоря, в течение всего десяти минут, работая при этом целый год. Мы делали половину всей подкладочной ткани в стране, но никто и никогда не приходил к портному и не говорил: “Я хотел бы сшить серый костюм в полоску с подкладочной тканью Hathaway”. Квадратный метр ткани, производившейся на нашей фабрике, стоил дороже, чем у любого из конкурентов, а капиталисты обращают на такие вещи пристальное внимание. Мы получали от Sears, Roebuck награду “Поставщик года”, ездили с их представителями на рыбалку, снабжали их материалами во время Второй мировой войны, а я лично был другом председателя правления Sears. Они часто говорили, что мы делаем прекрасную продукцию. Но как только мы заикались о повышении цены на полцента за метр, они отвечали: “Да вы с ума сошли!” Так что дела в этом бизнесе шли просто ужасно».

Вместо того чтобы «делать деньги», Моррисон упрашивал Баффета, чтобы тот дал дополнительные средства на перевооружение производства. Баффет отказывался.

Тем не менее он не хотел отказываться от этого бизнеса в принципе. Еще сложнее ему было отказаться от Rockford Bank, одного из самых прибыльных направлений своего бизнеса. Начав задумываться о его продаже, он испытывал почти физическую боль, будто ему без обезболивания раскрыли нервный канал в зубе. Тем не менее банк пришлось продать. Этого требовали положения закона о банковских холдингах, в противном случае Berkshire не могла бы продолжать свою небанковскую деятельность (особенно в страховом бизнесе) 6. Но даже после продажи банка он продолжал носить в своем бумажнике купюру с портретом Джина Эбегга.

С огромной печалью он расстался с Беном Рознером, который в конце концов покинул Associated Cotton Shops. Подчиненные Рознера немало насмехались над тем, как тщательно он влезал во все детали и пересчитывал содержимое пачек с туалетной бумагой. Но как только бизнес попал к ним в руки, Associated сразу же ушла в минус. В течение многих месяцев Верн Маккензи мотался по всему Нью-Йорку, пытаясь найти кого-нибудь, интересующегося компанией, разваливавшейся на части 7. Наконец, он нашел покупателя, готового заплатить полмиллиона долларов за бизнес, который не так давно приносил Berkshire по два миллиона в год.

Некоторые из принадлежавших Berkshire компаний обладали столь большой автономией, что порой было сложно понять, действительно ли они хорошо управляются или просто поймали попутный ветер. Глава Wesco Луи Винченти, не выносивший чужих советов, успешно умудрялся на протяжении нескольких лет скрывать от Баффета и Мангера, что страдает болезнью Альцгеймера 348.

«Мы виделись с ним достаточно редко, — говорит Баффет, — и он умудрялся настраивать себя, собираться с силами и преодолевать действие болезни. Честно говоря, нам не особенно и хотелось с ним встречаться. Мы с Чарли настолько сильно любили его, что нам было больно смотреть, как болезнь берет над ним верх».

«Лу Винченти был решительным, умным и честным человеком, — вспоминает Мангер. — Он не побоялся потратить последние деньги компании и даже взять заем для того, чтобы купить в Калифорнии компьютерную систему учета вкладов, несмотря на то что с финансовой точки зрения было бы дешевле пригласить для временной работы по учету вкладов студентов колледжа. Его действия часто служили для нас с Уорреном источником вдохновения. Он был капризным и независимым, но при этом оставался прекрасным человеком. И мы любили его настолько сильно, что, даже узнав о его заболевании, оставили его на рабочем месте вплоть до того момента, пока ему не пришлось переехать в больницу. Он любил заходить к нам, пока у него была такая возможность. Он никогда не сделал ничего нам во вред» 8.