Элис Шрёдер - Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Однако один крупный след бывших проблем General Re остался и тянулся за компанией до нынешних времен. Последний акт позора перед сменой руководства в 2001 году был связан со скандалом, напоминавшим скандал в Salomon, заставившим Баффета нарушить собственное правило о «недопустимости потери репутации ради фирмы». Это событие могло бы (если бы скандал набрал силу) кардинально изменить восприятие Баффетом новой законодательной среды, в которой крайняя степень раскаяния и сотрудничество с властями уже не могли помочь компании в ее общении с прокурорами. Крайняя степень раскаяния и сотрудничество теперь считались минимально допустимым стандартом — отчасти именно из-за Salomon. Все не соответствовавшее такому стилю поведения (например, попытки компании защитить себя или своих сотрудников) могло послужить чуть ли не основанием для обвинительного заключения.

General Re завязла в нормативно-правовых проблемах, когда генеральный прокурор штат Нью-Йорк Элиот Спитцер начал в 2004 году широкомасштабное расследование в области так называемых конечных страховок. Термин «конечное перестрахование» можно трактовать по-разному, однако если говорить просто, то это тип перестрахования, который клиенты используют чаще всего для финансовых или бухгалтерских целей — либо для того, чтобы укрепить свой капитал, либо для оптимизации сумм или периодов получения доходов. И хотя обычно такая схема считается законной, а порой и оправданной, конечное перестрахование было сопряжено со столь значительными злоупотреблениями, что законодатели в сфере бухгалтерского учета потратили десятилетия на то, чтобы их обуздать.

Перед началом своей карьеры на Уолл-стрит я работала в Совете по финансовым и бухгалтерским стандартам — организации, устанавливающей основные правила бухгалтерского учета в одной из команд, пытавшихся пресечь подобные злоупотребления. Мы занимались созданием правил, определяющих ведение бухгалтерских операций, связанных с конечным перестрахованием. После ухода из FASB я стала финансовым аналитиком. Работая в компании PaineWebber, я занималась акциями General Re, как раз когда она была куплена Berkshire Hathaway. Впервые я встретилась с Уорреном именно в связи с этим приобретением, а через некоторое время начала заниматься изучением акций Berkshire. До этого Уоррен не общался с аналитиками с Уолл-стрит, но для меня он сделал исключение. В интервью газете New York Times он сообщил, что ему нравилось, как я мыслю и пишу.

В 2003 году, после начала моей работы над этой книгой, General Re и управлявшаяся Аджитом Джейном Berkshire Re были вовлечены в специальное расследование, связанное с продажей полисов конечного перестрахования. Как утверждалось, их деятельность привела к коллапсу австралийской страховой компании HIH 7. Еще через два года General Re была обвинена страховыми регулирующими органами и держателями страховых полисов в мошенничестве. Поводом для этого послужили проблемы страховой компании из Вирджинии под названием Reciprocal of America (они были связаны с ее же неправомерными действиями). Несмотря на то что Министерство юстиции активно занималось этим делом, против General Re или кого-то из ее сотрудников не было выдвинуто никаких обвинений 8. В том же году расследование деятельности страховой отрасли, инициированное Элиотом Спитцером, побудило юридического консультанта Berkshire, компанию Munger, Tolies & Olson, начать собственное расследование, в результате которого выяснилось, что шесть сотрудников, в том числе бывший CEO General Re Рон Фергюсон, а также бывший финансовый директор Элизабет Монрад предположительно вступили в сговор со своим клиентом — компанией AIG с целью покрытия бухгалтерского мошенничества. Предположительное мошенничество было произведено путем перестраховочной сделки, призванной ввести в заблуждение инвесторов и аналитиков с Уолл-стрит (в том числе и меня) — 500 миллионов долларов из резервов AIG были незаконно переведены на публично демонстрировавшийся баланс AIG. В июне 2005 года двое из участников предполагаемого заговора, Ричард Нэпьер и Джон Хаусворт, вступили в сделку со следствием и дали показания, а пятерым остальным — четырем высшим руководителям General Re и одному руководителю AIG — были предъявлены обвинения в заговоре и мошенничестве.

Заседание федерального суда, проходившее в Хартфорде в январе и феврале 2008 года, было примечательно тем, что прокуроры использовали в качестве довода обвинения записи телефонных бесед, в которых некоторые подсудимые многократно и в красках описывали механику проведения сделки. Подсудимые апеллировали к Баффету, утверждая, что он одобрил основные положения сделки и был вовлечен в процесс обсуждения комиссионного вознаграждения за нее. Против Баффета не были выдвинуты никакие обвинения, и, по мнению прокуроров, он не был вовлечен в незаконные действия. Имя CEO General Re Джозефа Брэндона, входившего в число возможных подозреваемых по данному делу, активно муссировалось адвокатами подсудимых. Последние также утверждали, что он был в курсе сделки. Брэндон принял решение сотрудничать с федеральными прокурорами, не прося взамен иммунитета. По мнению подсудимых, в курсе сделки был и COO General Re Тэд Монтросс. Однако ни он, ни Баффет не были указаны в числе возможных подозреваемых. Ни один из этих трех человек не давал в ходе разбирательства показаний под присягой.

Я была привлечена к процессу в качестве свидетеля и эксперта и дала показания в том, что «с большой долей уверенности» я бы не изменила свои рекомендации в отношении AIG на «покупать» в начале 2000 года, если бы знала истинное положение вещей с финансами компании. В ходе перекрестного допроса я подтвердила факт знакомства со всеми участниками процесса. Кого-то из них я знала лучше, кого-то хуже, но с большим уважением относилась ко всем ним. Я также дала показания о своих отношениях с Уорреном, упомянув, что пишу эту книгу, и сообщила, что Джо Брэндон является моим близким другом с 1992 года. Меня не спросили относительно Тэда, с которым я тоже была знакома.

В феврале 2008 года все пятеро обвиняемых были признаны виновными по всем пунктам. В момент, когда эта книга выходит в свет, принимается решение о сроках их тюремного заключения. Теоретически речь может идти и о пожизненном заключении, однако есть шансы полагать, что приговор будет несколько мягче. Все признанные виновными сообщили о том, что будут подавать апелляцию.

В настоящее время я участвую в качестве свидетеля со стороны бывшего CEO AIG Хэнка Гринберга еще в одном судебном разбирательстве, инициированном генеральным прокурором штата Нью-Йорк. На момент написания этой книги у Berkshire Hathaway нет незакрытых вопросов в отношениях с SEC и Министерством юстиции. В апреле 2008 года CEO General Re Джо Брэндон ушел в отставку для того, чтобы ускорить процесс урегулирования претензий между компанией и правительственными органами. Соответственно пока что я не могу давать дальнейших комментариев по этому вопросу.