Джесси Финк - AC/DC: братья Янг

«Гениальные авторы песен и шоумены, – говорит он. – Они – суть того, что значит быть настоящей рок-н-ролльной группой. Дело не в том, как выглядеть. Дело в музыке. AC/DC – это мужская группа, они держатся корней и не сворачивают со своего пути. Ты всегда знаешь, что получишь от AC/DC, и мы именно такими стараемся быть. Мы хотим, чтобы наши фаны знали, что они получают, чтобы они верили, что мы им всегда дадим то, что они хотят. Это как раз то, что всегда делали AC/DC».

Я спрашиваю Тони Берардини, почему именно в Бостоне они так прижились.

«Отклик на AC/DC на Восточном побережье был гораздо сильнее, чем на Западном, – отвечает он. – За пределами города Бостона, который относительно мал, расположено множество городков для синих воротничков, для рабочего класса, и там населения гораздо больше, чем в самом городе. Мне кажется, тяжёлый рок AC/DC и темы их песен нравятся этому рабочему классу. AC/DC – это настоящий, простой, без выпендрёжа и извинений, голый и прямолинейный рок. Мне кажется, эта аудитория чует «туфту» за сто миль. В музыке и шоу AC/DC туфта отсутствует полностью. Вот подумайте: «Дропкики», в общем, в том же потоке, хотя их стиль – традиционный/ирландский панк, но – давайте прямо скажем – кто ещё может сделать достойный кавер на “It’s A Long Way To The Top”, включая соло на волынке?»

Берардини сам вёл первый бостонский концерт AC/DC.

«Осенью 1978 года я узнал, что AC/DC выступят в Бостоне в маленьком клубе Paradise Theater на 500 мест. Я тут же позвонил на лейбл и сказал, что мы хотим сделать живую трансляцию. А лейбл такой: “Да, точно? Да нет проблем!” В те дни можно было такое делать. Сегодня бы не вышло. Клуб набился до отказа. Я вышел на сцену и произнёс некую вступительную речь, которая транслировалась в эфир. К сожалению, я так завёлся, что сказал нехорошее слово на три буквы и ещё парочку ругательств. Толпа просто с ума сошла, а от игры группы чуть двери не выбило».

Этот Paradise до сих пор находится на авеню Коммонуэлс, в полумиле от Фенуэй Парка, но переименованный в Paradise Rock Club. Крошечное пространство: почти всё занято сценой. Находясь там, не веришь, что AC/DC начинали в таких вот забегаловках с сотней посетителей и вышли на арены перед сотнями тысяч в Буэнос-Айресе, Рио-де-Жанейро, Торонто и даже перед миллионами – в Москве на лётном поле (имеется в виду знаменитый концерт в Тушино в 1991 году. – Прим. пер. ). Ни одна другая группа не способна собрать столько народу, как AC/DC.

«Сейчас AC/DC выдают такой же качающий тяжёлый рок, как и на первых альбомах. Они подчистую продали TD Garden и Gillette Stadium в ходе тура Black Ice – я на оба ходил, – и их концерты до сих пор тебя пробивают до дна. Вот скажите, много ли групп делали такое столь долго?»

Не все, однако, готовы поручиться за то, что AC/DC – «нетуфтовый» австралийский саунд в чистом виде.

Робу Райли было всего 17, когда он познакомился с Янгами в South Side 6 в Мельбурне, и, как он скромно замечает, «дунул с ними на Лэнсдаун-роуд». В 21 год он переехал в Сидней с группой Dallimore, подписанной лейблом Alberts и в 1980 году выпустившей единственный сингл «We Are The Kids». Год спустя он вошёл в состав Rose Tattoo, чьи первые четыре альбома спродюсируют Ванда и Янг, после того, как Бон Скотт пристроит их в Alberts, и брак этот был лёгким и летучим, но крайне продуктивным творчески.

Райли говорит, что в группу его взяли «шантажом». Он больше с ними не общается – феерически поцапался с вокалистом Энгри Андерсоном, но место в пантеоне славы рока ему обеспечено за его песню «We Can’t Be Beaten». Рифф этой песни – один из самых оригинальных, узнаваемых и любимых в австралийской музыке. Если кто и понимает химию хорошей рок-песни – то это Райли.

«Там, конечно, чёткий осси-саунд. Каждый его пытается скопировать, что довольно мило. У AC/DC австралийский саунд, но они – мировая группа. Они давным-давно покинули Австралию и стали просто группой для всего мира. Весь мир находит их музыку доступной, ту формулу, что они применяют».

Марк Гейбл придерживается похожего мнения: «Я бы не стал говорить, что AC/DC – это только квинтэссенция австралийского рок-саунда. Тот факт, что Ангус и Малколм родом из Шотландии обусловил то, что в Австралии они сделали что-то совершенно новое. Если б они родились в Австралии, они бы не нашли этот свой звук, звучали бы по-другому. Эти парни отличались от всех по виду, по мыслям и по восприятию Австралии. Они видели Австралию с той стороны, с которой сами австралийцы её не видят. Они взяли панк-рок и сделали из него такое, что весь мир смог понять и оценить».

Даже старые враги вроде Дениза Тека (Radio Birdman) изменили мнение, оценив то, чего достигли AC/DC со времён песни «It’s A Long Way To The Top» – наверное, именно её он имел в виду, когда в книге Энгельгарта охаивал AC/DC как «хромой буги ранних 70-х». Тот самый буги, что и в песнях «High Voltage» и «Rock’n’Roll Damnation».

Но в интервью, взятом для этой книги, звучит нотка раскаяния: «Я не в курсе, откуда взялась эта моя цитата <���у Энгельгарта>. Конечно, вполне возможно, что я либо <���вокалист Birdman> Роб Янгер что-то такое сказанули. В молодости, в середине 70-х, мы очень критически относились ко всему, что, как нам казалось, находится в мейнстриме или в моде. Электрический буги-рок однозначно подпадал под это определение. И мы не щадили ни одну группу, которая была принята индустрией, по большей части потому, что нас оттуда исключили».

Но эта враждебность со временем смягчилась.

«Что касается AC/DC, то в то время, насколько я помню, мне очень нравилась их жёсткость и энергия, но я не считал, что эта группа открыла что-то новое. Я в общем придерживаюсь того же мнения <���которое приведено у Энгельгарта>, но если б меня сегодня спросили, я бы слово «хромой» не стал бы говорить.

Я полагаю, что им сильно помог брат и то, что у них был выход на менеджмент Alberts и доступ к студиям. Удивлюсь, если это не так. Но, по-моему, это ни в коем случае не умаляет того, чего они достигли, когда им выпал шанс. Я бы сказал, что они стали квинтэссенцией автралийского рок-саунда 70-х. Возможно, они начали там, где остановились Daddy Cool».

Фил Карсон со своей стороны вообще не вмешивается в спор: «AC/DC – это великая рок-н-ролльная группа, чьё звучание – поверх границ стран. Я сам твёрдо уверен в том, что их саунд никакой не специфически австралийский. Если уж говорить про австралийский саунд, то я бы назвал группы Australian Crawl, Mondo Rock, Skyhooks, а также Айва Дэвис с The Flowers и Icehouse – вот яркие примеры австралийского рок-саунда. Где-то на полпути от него до прямолинейного международного рок-звучания я бы поставил группу Cold Chisel, а вот AC/DC – это прям полнокровный рок-н-ролл от начала и до конца».

«В австралийском гитарном роке они протоптали свою дорожку, – говорит Марк Опитц. – В этом никаких сомнений. Проложили путь – что Bee Gees сделали в гармоничной и мелодичной музыке. И группа Air Supply из таких же. Если уж и есть некий австралийский рок-саунд, то AC/DC – очень большая его часть, но не они одни там. Что касается гитарных звуков, то мы ведь в то время не имели прямого быстрого доступа к тому, что происходило в остальном мире, так что изобретали что-то более или менее своё, представляя, что там другой какой-нибудь гитарист может делать со своим усилителем. Поскольку все много выступали в пабах, то было время поэкспериментировать с звучанием, причём AC/DC были не единственными обладателями «большого» звука. Они, наверное, одними из первых пошли по этому пути, но и многие другие люди тоже такое делали».