Александр Волков - Первое ракетное соединение нашей страны

На совещаниях, которые проводил лично командир полка, всех офицеров ориентировали на службу с несением боевого дежурства. Морально мы были к этому готовы, но как такое осуществить при отсутствии опыта….

Но наступило время «Ч». 1 октября 1959 года, осенний солнечный день. Объявлена «тревога». Сто процентов офицеров прибыли в расположение дивизиона, где его командир обрисовал обстановку и сообщил, что боевое дежурство начинается. Однако нам было очевидно, что к нему не все и не всё готово, особенно в вопросе организации непосредственно несения боевого дежурства и его обеспечении. Я не касаюсь боеготовности техники. Она, конечно, была в состоянии, которое определила техническая документация. Кстати, готова она была раньше, чем решились проблемы быта офицеров, создания рабочих мест для боевых расчётов…

Офицеры первое время жили в кубрике дома, сохранившемся после войны, спали на двухъярусных солдатских кроватях. Горячей воды не было и элементарных душевых кабин – тоже. После боевых дежурств нас возили в городскую баню – это семь км пути. Отсутствовала офицерская столовая. Кроме ленинских комнат собраться было негде, занятия проводили в том же самом кубрике.

Но постепенно, благодаря инициативе командования, наша жизнь налаживалась. Одну из казарм выделили для офицеров. Её разделили на кубрики, каждый на 3–4 человека. Открылась офицерская столовая, где установили столы на четыре человека. Затем для расчётов, несущих боевое дежурство, ввели специальные норму и рацион питания, как практиковалось это у лётного состава ВВС. Кардинально улучшалось материальное обеспечение боевого дежурства в целом. Периодичность боевых дежурств определялась двумя неделями: две недели безвыездно на точке и две недели – обычная служба.

В свободное время, в период «обычной» службы, а его бывало очень и очень мало, использовалось по вечерам – кино, принудительные репетиции в хоре, в субботу и воскресенье – вечера отдыха в ГДО, где всегда было людно за счёт приезжих из близлежащих населённых пунктов девушек. При Доме офицеров имелся небольшой буфет, в котором можно было перекусить и выпить вина. Кроме этого, практиковались выезды в город Калининград – самостоятельные экскурсии по городу, посещение магазинов, музея янтаря, зоопарка. Осматривали развалины королевского замка, ходили на могилу Канта…

Монотонное протекание службы, неустроенность быта формировали своеобразный образ жизни отдельных, уже сформировавшихся по интересам разных групп офицеров. Некоторые из нас жили в Гвардейске, в офицерском общежитии. Это были те, которые приехали в полк раньше нас. Выглядели они поопытнее по сравнению с нами, имея несколько иные интересы. Они много играли в преферанс в прокуренных комнатах, держались обособленно и во многом составляли «единое братство», например, в отношении личных вещей и взаимоотношений между собой.

Другая группа – это семейные молодые пары, ставшие мужем и женой, как правило, сразу после выпуска из училищ или чуть-чуть позже. Не имея собственного жилья, они скитались по снимаемым комнатушкам и углам у местных жителей города и других населённых пунктов, ожидая своей очереди получения хотя бы комнаты в квартире. У некоторых уже появились дети. Вот у них-то забот было гораздо больше. Квартиры же или комнаты для офицеров, хотя и медленно, но появлялись: строились дома. Получение жилья всегда было шумным и весёлым праздником, отмечавшимся большим количеством друзей и товарищей.

Становление полка и дивизионов находилось под пристальным вниманием не только нашего командования (тренировки, проверки, комиссии, и т. д.), но и военно-политического руководства страны. Например, наш полк и дивизион посетили Маршал Советского Союза С. С. Бирюзов, ставший Главнокомандующим РВСН в 1962 году, и Председатель Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев.

Маршалу С. С. Бирюзову на боевой позиции попался на глаза лейтенант В. Лупандин, общий любимец, юморист. Симпатичный, с красивой светло-рыжей шевелюрой, небольшими бакенбардами, голубыми глазами он имел выразительную внешность. Однако, как назло, а может быть, и на наше общее счастье, он был в потертой шинели и очень неприглядного вида. Маршал задал вопрос: «Почему вы носите такую неопрятную шинель?» На это Лупандин, не задумываясь, ответил: «Товарищ маршал, шинель для нас является единственным обмундированием, которое мы носим и при работе на технике, и в повседневной службе, и при несении караульной службы, вот она и поистёрлась».

Командир полка подтвердил слова лейтенанта. Реакция С. С. Бирюзова была быстрой. Вскоре нам, всем офицерам полка, выдали технические куртки, правда, уже бывшие в употреблении (у меня оказалась куртка с надписью по принадлежности «ефрейтор такой-то», правда на собачьем меху!), но это уже было достижение, а через год-два для офицеров-ракетчиков ввели удобную спецодежду.

В своих воспоминаниях я кратко поведал о некоторых, на мой взгляд, интересных моментах лейтенантской службы в 24-ой рд в 1959–1962 годах.

Надо признаться, что судьба уготовила мне интересную службу того периода. Выше я уже говорил о том, что командование полка и дивизиона меня отмечало в лучшую сторону, что, в конечном итоге, сыграло решающую роль в принятии ими решения отпустить меня на учёбу в высшее военное учебное заведение. Кстати сказать, получить подобное разрешение в те годы было довольно трудно: конкуренция велика, да и, объективно говоря, офицерских кадров не очень-то хватало в ракетных частях.

Факт разрешения мне моего отъезда из полка на сдачу экзаменов в ВВУЗ имел такую предысторию.

На территории жилого городка дивизиона стояло небольшое необжитое кирпичное здание, оставшееся от войны. Учитывая, что я с удовольствием занимался с личным составом спортивными играми (волейбол, баскетбол), мне стали известны желания солдат и сержантов иметь спортивный зал. Поскольку до училища я окончил техникум, в котором у нас был солидный предмет по проектированию промышленных зданий, я предложил командованию дивизиона сделать проект реконструкции данного здания под небольшой спортзал. Мое предложение было одобрено, и такой проект я сделал с расчетом необходимого объёма строительных материалов. Чертежи, как учили, были представлены в соответствии с ГОСТ, красиво, по всем правилам.

Командование полка поддержало проект, выделило строительные материалы. Зал был построен хозяйственным способом. Солдаты работали на строительстве с большим энтузиазмом. В нём стали тренироваться штангисты, гиревики, гимнасты.

Но… Осенью 1961 года наступил период подачи рапортов на поступление в академии на учебу. Подаю рапорт и я. Докладываю рапорт командиру дивизиона, назначенному на эту должность совсем недавно (он – фронтовик, имел образование не полное, на учёбу вообще отпускал с неохотой). Глядя на рапорт, говорит мне: «Лейтенант, зачем тебе учёба, ты и так достаточно учился – вон какой проект спортивного зала сделал. Подождём». На учебу в академию в 1962 году я уже не попадал, а это была моя большая мечта….